как она себе это представляет?
– Мне ему свою блузку отдать? И так еще за ним убирать… – ругаюсь я, не глядя по сторонам, чтобы не вступать в зрительный контакт с Рафом.
Только хозяйка решает по-другому и отправляет не меня, а Катю мыть полы. Мне же с Романовым велит идти в подсобку, чтобы переодеть его в фирменную футболку с эмблемой кафе, которые она закупила для нас. Прекрасно. Нахожу размер побольше, куда с трудом втискивается наша Наташа, которую за спиной по-доброму зовут Добрыней Никитичем – кость у нее широкая, как и душа. Не поднимая глаз, сую упаковку Романову и, отвернувшись, пристукиваю носком ботинка в ожидании. Уйти бы, да оставить одного нельзя – вдруг что решит спереть, а мне потом отрывать от кармана заслуженный заработок.
Я не нервничаю. Закатываю глаза, споря сама с собой. Просто тихо очень. Подозрительно. Смотрю через плечо и… о! Меня слепит голым телом с татушкой на груди. Мои глаза, боже! Отворачиваюсь, пока не поймали с поличным, кусаю губы. В один миг здесь становится слишком жарко, и я обмахиваю краснеющее лицо рукой. Нет, ничего особенного я не увидела: обычная грудная клетка, похожий на лилию цветок под сердцем, немного ребер и плоский живот. Стройная фигура, но крайне пикантный момент, учитывая, кому это тело принадлежит. Не хочу видеть Ванильного Рафа голым – и точка.
– Не мой размер, – вдруг подает голос Романов, который все это время молчал, и я даже подпрыгиваю от неожиданности. Он же не видел, как я… Да не видел, не мог. Хотя мог бы отказаться от шоу «Снимите это немедленно», которое всегда обожала моя мама, и проваливать. Ставлю единственную родную почку Кати, у него в багажнике катается спортивная сумка. Что? Да, я видела его фотографии из качалки. Их все видели!
Оборачиваюсь, чтобы нарычать на него, и оказываюсь не готова к тому, что он подошел ближе. В чертовой комнатке два на два вдруг утыкаюсь носом в обтянутую белой тканью грудь. Вроде бы не такой он здоровый, но футболка ему явно коротка и сидит, мягко говоря, в облипку. Настолько, что я не сдерживаю смешок.
Улыбаюсь, он это замечает. Тут же накидывает сверху куртку, не подавая вида, что смущен. Я тотчас прикрываю рот ладонью, делаю почти что пируэт на одной ноге и с чистой совестью собираюсь сбежать. Тут же спотыкаюсь о свои мысли и о какой-то мешок на полу, путаюсь в ногах и теряю равновесие. Уже падаю, когда, вскрикнув, на инстинктах цепляюсь вытянутой рукой за единственную выпуклую часть стены – Рафа. Как раз за край воротника, который трещит под моими пальцами, когда я волшебным образом оказываюсь с ним лицом к лицу. Как раз в тот момент, когда дверь открывается, и на нас во все глаза пялится мисс Кобра.
– Извините, я думала, здесь уборная.
А вот и неправда! Точно знает же, где туалет. Она лезет в телефон, когда я отпрыгиваю почти на метр от Романова, чьи лапы каким-то образом оказались на моей талии.
– Это служебное помещение. Все на выход, – тут же командую я.
Выталкиваю в зал сначала одну, потом другого. Делаю вдох и выхожу сама, тщательно притворяясь, что крайне увлечена, доставая пластиковые крышки для стаканчиков из упаковки,