Стихи и музыка, в своём сочетании, отражают синтетическое воплощение в нашей душе «инстинктивного» и «разумного». Суть песни, есть наиболее полный отпечаток матрицы нашей души. Отпечаток, где есть и идеальное, и рациональное, и интуитивное, и аналитическое. То есть присутствует и как нечто чувственное, и как нечто осмысленное».
+++
«Музыка, налагаемая на стихи, подчас действует как «инсулин». Она открывает доступ к клеткам души твоего разума, к клеткам фантазии. Её помощь в усвоении поэзии, порой невозможно переоценить».
+++
«Как мыльный пузырь, пущенный в свободное плавание, олицетворяет нашу планету, переливаясь всеми красками мира, так песня, в своём переливающемся синтезе музыки и стиха, отображает сущность нашей души, её гармонию в бесконечно широкой и тонкой организации. Звуки, расположенные в определённом порядке, создают нечто, что отражает нашу внутреннюю душевную морфодинамику. Звук, как вибрация, для нас – чужд. Но сочетание, упорядоченное строение в своей законченности, воплощённый порядок соразмерных диссонансов и консонансов для нас уже – нечто родное, нечто сущее в близкой нам форме. Диапазон звуков, которые мы способны воспринимать, это широта нашего мира. За этим диапазоном, – пустота. Отдельный звук относится к мелодии так же, как отдельная клетка, – к общему слаженному образу нашего тела. И, в сущности, мелодия в своём трансцендентном поле, является законченной формой так же, как в поле физическом, этой законченной формой является наше тело, соединённое в единую «полифонию», слитую из отдельных эукариотов. Музыкальная форма состоит из определённого количества вибраций, каждая из которых, на своём уровне, является законченной формой, состоящей из своих сочетаний. И этот ряд, на пути своего регресса, уходит в бесконечность.
Так всякая форма, как феноменального мира, так и трансцендентального поля мировоззрения, на пути регрессивного её осмысления, уходит в бесконечность глубины. Форма же реальности, построенная нашим разумом, являет нам действительность, нашу действительность. Её полифония, есть – истинна в своей субстанциональности. Но таковой она является, только в нашем миросозерцании».
+++
«Песок, где каждая песчинка в своей плоскости бытия, есть законченная форма, для нашего миросозерцания, и в соответствии с его формативной транскрипцией, является лишь материалом, некоей метафорой хаоса. Пока эти песчинки не выстроились в нечто резонирующее с нашей конструктивной тонкой формодинамикой, в нечто последовательно-упорядоченное, то есть – объективное. В нечто, чем являемся, в сути своей мы сами. До тех пор же пребывает материалом для нас, – «материей без формы», (при всей невозможности определения нами эмпирически, что она есть в себе, эта материя). Но выстраиваясь в фигуру, например, в песчаный замок, становится формой нашего произведения, нашей кровью и плотью, – нашей воплощённой действительностью.
Глина, – бесформенная субстанция, превращаясь в кирпич,