говорю я.
– А по-моему, лучше бы не приходил, – скулит Зуки.
– Что это был за звук? – спрашивает Густо.
– А вдруг это бандернок? – жалобно стонет Зуки, весь съёживаясь и опасливо выглядывая из-под своих хвостов, таких длинных, что он мог бы запросто укрыться ими до самого носа.
Резко гаснет свет, мгновенно погружая нас в непроницаемую тьму. Я сдвигаю очки на лоб. Они нужны для того, чтобы выявлять некоторые разновидности магической пыли, и в темноте от них никакого толку. К счастью, у нас есть Зуки с его лунно-белым мехом, который служит единственным источником света, пока мы с Густо не достаем, наконец, из поясов свои фонарики и не включаем их. Правда, полностью разогнать тьму в огромном, как пещера, зале им не под силу.
– Что тут происходит? – бормочу я.
– Это бандернок, точно, – продолжает скулить Зуки. – Может, даже целое гнездо. Может, тут всё ими заражено, может…
– Ты слишком много болтаешь, – прикрикиваю я на лиса. – Особенно тогда, когда психуешь.
– Ага, а ты, когда психуешь, ты вообще… воняешь, – взвизгивает Зуки.
Я закатываю глаза. Честное слово, Зуки стоит следить за своим языком.
– Ничего я не воняю. И не психую, кстати.
И это правда. По словам Квиббла, это одно из немногих моих достоинств: сохранять ясную голову даже в случае «сложной уборки». Зуки продолжает что-то бухтеть, но я его уже не слушаю. Он может продолжать так часами, хоть до самого обеда. Не для нас, в смысле. А для того или тех, кто рыщет там среди балок под сводом.
Барабаня пальцами по черенку метлы, я пытаюсь раскинуть мозгами. Моя бабуля считает, что метла – это символ удачи, потому что она может смести злых духов и защитить от любого зла. Жаль, что я не могу с ней согласиться. Если бы можно было, я бы ей рассказала кое-что о собственной метле. Например, что сметать отходы чар она годится, но вот если дойдет до схватки с каким-нибудь монстром, толку от неё немного. Разве что чудище, управившись с основным блюдом, воспользуется ею в качестве зубочистки.
– Эх, мне бы сейчас волшебную палочку, – бормочу я, хотя, сказать по правде, с учетом моих ничтожных магических талантов она, скорее всего, тоже стала бы зубочисткой.
– Может, это просто учебное испытание? – выдаёт предположение Густо, засовывая в рот следующую «ведьмину радость».
Я хмурюсь.
– Думаешь, Квиббл и правда стал бы…
– Мастер Квиббл, – поправляет меня Густо.
Рокот раздаётся снова, на этот раз даже громче, и стены содрогаются ещё заметнее.
– Вряд ли Квиббл… прошу прощения, мастер Квиббл стал бы нарочно подвергать нас опасности, – возражаю я, стараясь удержаться на ногах. – Хотя…
– Меня не стал бы! – уверенно заявляет Зуки, взмахивая хвостами, словно завершая свою реплику тремя восклицательными знаками. – Я для него важнее, чем сон. Важнее, чем еда. Важнее, чем…
– Ладно, ладно, остановись, – пресекаю я этот поток красноречия. – Ну, пожалуй, хватит уже дурака валять.
– Что