путь ее усеян терниями, но Христос, с высоты небес, благословляет ее брак с Франциском, которому она протягивает руку, – и ангелы кругом ликуют.
Оставив общество друзей, не понимавших ни его душевной тоски, ни совершившейся в нем перемены, Франциск стал еще более искать уединения, и чем более размышлял о своей прежней жизни, тем отвратительнее она ему казалась. Наслаждения и удовольствия, которым он предавался некогда со всем пылом юности, потеряли для него всякую прелесть. Он увидел мелочность и тщеславие своих бывших друзей, тотчас же отвернувшихся от него, как только он перестал сорить для них деньгами и быть веселым собеседником на пирушках.
Друзья покинули Франциска, но ему остались верными бедняки, к которым он всегда, даже в период самой разгульной жизни, относился с теплым сочувствием и немедленно приходил на помощь. Тоскующей душе Франциска, не находившей нигде успокоения, доставляла невыразимую отраду робкая дружба и привязанность обездоленных и несчастных. Необыкновенная кротость и доброта Франциска привлекали к нему сердца людей, нуждающихся не только в подаянии, но и в сочувствии и добром слове. У Франциска они всегда находили и то, и другое, и он никогда не подавал милостыни с высокомерием, свойственным другим богачам.
Дружба бедняков и робкое их поклонение хотя и радовали Франциска, но в то же время возбуждали в его душе какое-то смутное чувство, и ему все казалось, что он недостоин того восторженного поклонения, которое он встречал в беднейших классах населения Ассизи. Большинство бедняков, известных Франциску, впали в нищету вследствие войн, плохих урожаев и болезней и поэтому нуждались не только в материальной помощи, но и в нравственной поддержке, у Франциска они всегда находили и то, и другое, и не удивительно, что они питали к нему величайшую преданность.
Чуткая душа Франциска начала сознавать все сильнее и сильнее противоречие между окружавшей его роскошью и нищетой, свидетелем которой ему приходилось быть. Прежде Франциск щедро раздавал милостыню, но не задумывался над чужими страданиями. Теперь же он проникался этими страданиями, и роскошь его жизненной обстановки становилась ему все более и более невыносимой. Жить в такой роскоши и подавать нищему от своих избытков казалось ему недостойным человека, проникнутого любовью к ближнему; мало-помалу бедность и нищета окружались особенным ореолом в глазах Франциска и получали заманчивую прелесть, какой уже не имел для него окружающий мир богатства и наслаждений.
Франциск и прежде всегда жаждал подвигов, увлекаясь рыцарскими чувствами. Теперь же, вследствие совершившегося в нем нравственного перелома, рыцарские подвиги не привлекали его более, но стремление отдать себя всего какой-нибудь идее, жажда самопожертвования еще усилились в нем. Мало-помалу спокойствие проникало в его душу. Чудная окружающая природа оказывала на него свое действие, но он смотрел на нее уже совсем иными, просветленными глазами и находил в ней новый, неизвестный ему до тех пор, источник