в гости.
– Вот ведь техника! Чудо, а не техника! – восторгался Николай Петрович, рассматривая магнитофон. – А радио у него есть?
– Есть, конечно. Но я ещё не включал, – ответил Гнидо.
– И тебе даже не интересно? Во даёт интурист! – удивился землянин.
– У меня здесь куча музыки. Ещё не всё переслушал… Мне интересно радио, но руки как-то не доходят.
– А-а, понятно… – переключился на кассеты Николай Петрович; кассет было действительно много; музыка была как советская, так и зарубежная – всё больше на английском языке. Но были и итальянцы.
Николай Петрович взял одну кассету, на которой было написано "Пупо".
– Гнидо, а ты чего такой растерянный? Не рад мне? Или влюбился?
– А что, заметно, что я влюблён? – хмыкнул Гнидо.
– Безусловно, заметно! Вот возьмём, к примеру, меня. В восемнадцать лет я влюбился в первый раз. Так места себе не находил. Природа брала своё. Хотел с ней встретиться и говорить, говорить. Даже под окном караулил. Уже стемнеет, а я всё сижу у подъезда – ну дурак дураком! А всё почему? А потому что хуй стоит, голова не работает. Хорошо, что в армию забрали. Девочка была честно признаться, так себе: ни фигуры, ни лица. Но мужское начало требовало секса; всё как у животных. И тянуло меня к ней, со страшной силой…
Гнидо было всё равно, как и сколько страдал влюбчивый Николай. Его больше заинтересовали воспоминания об армии. Не знал он, что Николай Петрович служил. Гнидо ещё много чего не знал о товарище Капустине.
– Ты был в армии? – спросил пришелец.
– Конечно. Я ведь советский человек. Три года служил в Монголии. Просторы, холодища, ветра! Ох, и служба у меня была! Но знаешь, я не жалею ни одной минуты. Хорошо там было, – улыбался новенькими зубами Николай.
– А на войне ты был?
– Да на какой ещё войне? Если только на Третьей Пунической, – рассмеялся Николай Петрович, но пришелец впервые слышал о противостоянии Римской империи и Карфагена, а товарищ Капустин знал, потому что по профессии он был учителем истории и географии.
– Что за война? С кем воевал Советский Союз? – не оценив юмора, поинтересовался Гнидо.
– Да шучу я. Ни с кем не воевал! – махнул рукой Николай. – Пуническая война произошла больше двух тысяч лет назад. Ты мне лучше о прочих пришельцах расскажи. С кем твои махерианцы сражаются?
Гнидо запустил руку в рыжую копну.
– Хорошо… но только между нами. И что бы могила! Договорились, Николай?
Николай Петрович приложил руку к сердцу и замотал головой; его восхищённые глаза сообщали, что никому и никогда он не расскажет, с кем сражается великий Махерис. А Гнидо прекрасно помнил, что Николай Петрович – человек несгибаемой воли. Он был далеко не трус и умел держать язык за зубами.
– Главный наш враг, это рептилоиды… – начал рассказ Гнидо, но Николай сразу перебил, не в силах сдержать эмоции.
– Это драконы, что ли? – таращился он. – Я так и знал, что они не все сдохли! Вот ведь живучие!
– Да нет, это не драконы. Это рептилоиды или