пойду с рогатиной шевелить медведя, – распорядился Механик. – Дед Тимофей с карабином встанет напротив берлоги, Гришка с Мишкой – по бокам с дробовиками. На охоте, чур, не пить: нужен трёзвый ум да крепкая рука! А сейчас пока ещё можно…
Хотел схватить стакан с недопитой самогонкой, да рука, видать, уже не хотела пить, – хвать за стакан, а он, недопитый, выстрелил из пальцев и скользнул по столу, аккурат в сторону деда Тимофея. Стол-то кончился, стакан опрокинулся – и вылилась вся жидкость прямо на ширинку брюк.
– Изверг! – заорал, что есть мочи, дед Тимофей. – Добро народное испортил!
Правда, не объяснил, какое именно добро; поди, догадайся, – то ли самогонка, то ли ширинка… Тут поднялся Механик и командирским голосом скомандовал:
– Все цыц… По коням!
По коням так по коням. Загрузились в вахтовку, покатили к медведю.
Приехали быстро. А чего тянуть, ежели кровь в жилах бурлит? Машину развернули носом к деревне, разгрузились, поволоклись к берлоге, таща за собой ружья, заготовленную рогатину да деда Тимофея. Васю оставили в тылу для вывозки трофея.
Недалёко волоклись, наверное, минут пять. И вот он, заветный бугорок со струйкой пара из-под снега. Дышит медведь, – значит, живой!
– Проведём ре… ре… когти… сенировку1, – не в тему скомандовал Механик и глубоко задумался: про когти, вроде бы, говорили, про сено ничего не было; да чёрт с ним, с этим сеном! – Становись-сь!
После грозной команды, да ещё с непонятным словом, все взбодрились и заняли свои места согласно утверждённого плана.
Механик схватил рогатину, да задом наперёд, что подцепил рогами стоявшего позади деда Тимофея. Поняв, что совершил ошибку, Механик развернулся вместе с дедом Тимофеем, и тот оказался задом к берлоге. У того от такого неожиданного манёвра вышла последняя дурь, – как заорёт:
– Спасите! – И как-то странно обмяк; видать, смирился со своей участью.
А Механик, то ли от того, что не понял, куда исчез дед Тимофей, то ли от злости, что сорвалась атака, бросил рогатину вместе с дедом Тимофеем. Тот покорчился, покорчился на земле, и, видать, она придала ему силы: пришёл в себя, и уже мягче, почти безобидно так, прошептал Механику:
– Придурок… компас купи…
Когда внутри всё улеглось, а снаружи неодобрительные слова закончились, все стали по местам. Механик снова схватил рогатину, набрал в грудь воздуха и, набычившись, решительно, как баба Яга с ухватом на печку, пошёл на берлогу. Гришка с Мишкой вначале вытянулись, как почётный караул у Мавзолея, но с каждым шагом Механика к берлоге стали приседать так подозрительно, как будто прятались за дробовиками. Дед Тимофей, набравшись храбрости, решительно, причём без компаса, не выпуская из поля зрения берлогу, тронулся с установленного места на десять шагов… назад, для занятия более выгодной для него позиции за широченной сосной.
Наконец Механик дошагал до берлоги, всунул рогатину в берлогу