и видеомагнитофон. Камера фиксировала все, что происходило на подступах дома напротив. Им оставалось только наблюдать. Тот, который был поплотнее звался Тони, более сухощавого звали Рикки. Дежурил сейчас Тони. День заканчивался. Тони сидел перед телевизором и доедал пиццу, запивая ее колой. Рикки хотел пива, но Тони, имея опыт в подобных делах и, помня строгое указание начальства: «На дежурстве никакого алкоголя!», запретил покупать, что-либо крепче воды. Рикки лежал на диване и листал журнал.
– Послушай Тони, а если никто не появится? – завёл Рикки старую пластинку.
– Все может быть. В таких делах никогда не угадаешь.
– Ты такой спокойный, « все может быть». Надо что-то делать.
– Рикки, ты сколько лет работаешь на семью?
– Три, а ты?
– А я – семнадцать. Знаешь, сколько раз за это время я сидел вот так, в пустой комнате и нечего не происходило? А знаешь, почему я до сих пор жив и ни разу не попался фараонам?
– Ну, скажи, почему.
– Потому, что мне платят деньги и заметь, неплохие деньги, за то, чтобы я делал свою работу и не задавал ненужных вопросов.
– Все это так, Тони. Не обижайся, просто надоело ничего не делать. Расскажи мне лучше об охоте на них три года назад. Я в то время сидел и знаю обо всем только из газет.
– Да это было славное время. Такого количества «тяжелой и легкой артиллерии» я не могу припомнить ни разу.
Тонни прожевал последний кусок и вытер губы салфеткой и добавил:
– Чтобы в одном месте высадилось такое количество бойцов. Да-а, это было что-то.
– Почему же тогда вы не смогли поймать их?
– Понимаешь, мы исходили из того, что эти ребята – испуганные кролики, забившиеся в норку. И нам надо только подождать, когда они сами вылезут на свет. На самом же деле эти Кандиры чертовски хорошо подготовились. Пока мы искали их по пляжам и мотелям, они спокойно записывали свои показания на видео. Мы потом нашли то место, конечно после фараонов.
– Неужели им никто не помогал?
– Да был там один придурок, ночной портье мотеля. Он нам потом все и рассказал.
– И что?
– Ничего. Больше никому ничего не расскажет.
– И все же, Тони. Кто они такие? И почему мы три года пытаемся их найти?
– Я тебе сейчас скажу, Рикки, но больше повторять не буду. Они плюнули в глаза главе семьи Джону Соролто. Они представили Джона перед другими семьями, как человека, которого можно обмануть и уйти безнаказанным. Такие попытки, кстати, бывают довольно часто. Я слышал, что во многих семьях заводились черви, и это приносило большие неприятности. Но ни одно такое дело не оставалось безнаказанным. Это закон, Рикки! А над нами уже посмеиваются и Нью-Йорк, и Невада. Это грозит потерей уважения. Вот этого допустить нельзя.
Тони встал, потянулся и подошел к окну.
– Кто сейчас на улице, Рикки?
– Местный, цветной.
– Я его не вижу. Где он?
– Изображает пьяного. Сидит неподалеку