чего смеёшься, – обиделся Селивёрстов.
– Так, забавно. Наверное все мамы такие. Моя мама тоже мои ушибы лечила поцелуями. И я тоже моему сынишке, когда он был.., – тут она замолчала, глядя в растерянное лицо Селивёрстова, и еле слышно договорила, – маленьким.
– А он, что уже вырос, – прошептал Селивёрстов, внимательно глядя в глаза Егоровой.
– Да, вырос, – так же шёпотом ответила она.
– Сколько ему?
– Четырнадцать лет и пять месяцев.
– Четырнадцать?
– Да.
– Ты мне ничего не говорила, – схватившись за голову и закрыв глаза, сказал Селивёрстов.
– А ты у меня ничего не спрашивал.
– Почему тогда ничего не сказала?
– Сначала я сама ничего не знала. А потом твой след простыл.
– Выходит я подлец вдвойне?
– Почему вдвойне? Бросил невесту, накануне свадьбы, да ещё беременную.
– Да, ладно. Не переживай. Всё это позади, – Егорова пыталась его успокоить, но он занялся самобичеванием.
– Представляю, что ты ему наговорила обо мне.
– А, что я ему могла наговорить?!
– Да даже правды достаточно, что бы он меня возненавидел на всю жизнь.
– А тебе – то какая разница. Ты его всё равно не знаешь.
– Что ты ему сказала обо мне?
– А ты как думаешь?
– Правду?
– Нет. Этого я сказать не могла.
– Но тогда, что ты ему сказала?
– Ничего.
– Как ничего! Не сказала же ты ему, что ты его нашла в капусте, – Селивёрстов почти кричал.
– Замолчи, – оборвала его Егорова, – ты что хотел, то бы я сыну рассказала какой у него отец подлец?
Селивёрстов притих. Он обескуражено уставился на неё.
– Нет, Катенька. Ну, что-то же ты ему сказала, – уже тихо он продолжал допытываться.
Екатерина смотрела вперёд, за лобовое стекло в ночь.
– Когда он был маленьким, – уставшим голосом сказала она, – я обещала ему рассказать всё, когда он вырастет. Но вот он вырос. А я теперь молчу. Но он ничего не требует. Но всё – таки ждёт объяснений. Но раз я встретила тебя, ты сам всё Дениске расскажешь.
– Дениска? Дениска. Красивое имя.
– Да, мне оно тоже нравится.
Войдя в подъезд, Селивёрстов остановился. Егорова, видя что он не идёт за ней, остановилась тоже.
– Ты чего остановился?
– Я боюсь, – откровенно признался Селивёрстов.
– Ещё не поздно. Можешь убежать. У тебя по этой части огромный опыт.
Она отвернулась и пошла на свой этаж. Селивёрстов метался у входной двери. То он выскочит из подъезда, то вновь забежит в подъезд. Но слыша, что каблучки Егоровой почти стихли, он помчался наверх.
– Катя постой, – крикнул он.
– Я жду, – её голос донёся, откуда то издалека.
Он бежал по лестнице. И настиг её на пятом этаже. Взяв её за плечи, он заглянул ей в лицо, и увидел, что она тихо плачет.
– Прости, любимая, я не хочу больше убегать от вас во второй раз, –