имел в виду домой.
Что—то в нашем разговоре определённо веселило его.
Полная впечатлений от прогулки, я вернулась в кампус и бесшумно вошла в комнату. У окна сидела Джесс, бегло просматривающая ленту новостей на своём телефоне. Услышав мои шаги, она немедленно спрятала телефон и повернулась ко мне, выражение её лица говорило о заметном волнении.
– Джесси, почему ты не на собрании? – спросила я, вспомнив о запланированном на сегодня студенческом мероприятии.
– Собрание? – Она приложила руку ко лбу. – Совершенно забыла. А ты?
– Меня в списках не было. Кажется, Бель была, – ответила я.
Сбросив сумку на кровать, я села рядом с Джесс.
– Давай поболтаем.
Она рассмеялась и заправила рыжий локон за ухо.
– Мы же каждый день общаемся.
– Нет, по—другому. Серьёзно.
– Наверно, я вам надоела своим нытьём? – спросила она, с нескрываемой тревогой.
– Мы привыкли, – сказала я, и мы обе рассмеялись.
Она закатила глаза.
– Нет, конечно. Не переживай.
– Я стараюсь.
– Что там с Джейсоном?
– Он не отвечает на мои сообщения.
– Ты ему писала? Зачем?
– Всё так сложно, – сказала она, потирая лоб.
– Джесси, вы же расстались, зачем ему писать?
Она закрыла глаза.
– Я не могу его отпустить, – прошептала она, в её голосе звучало отчаяние.
Обхватив колени руками, она подняла на меня глаза, полные слёз.
– Я цепляюсь за него, понимая, что всё кончено, что он больше не мой. Я понимаю, что нужно отпустить, но не могу заставить себя. Я ни на секунду не забываю о нём, и как забыть, ведь мы так долго были вместе? Это мучает меня, причиняет боль, особенно потому, что я виновата. Я причинила ему столько боли, столько страданий…
– И как долго это продолжается? – с тревогой спросила я, её состояние вызывало у меня беспокойство. – Как долго ты мучаешься?
– Почти месяц, – тихо ответила она.
– Джесси! – воскликнула я, серьёзно обеспокоенная её состоянием. Я знала, что в подобных ситуациях у неё могли случаться приступы, и видела это раньше. – Тебе нужно отвлечься – на что—то или на кого—то.
– Не смогу. И не хочу, – отвергла она моё предложение.
– Что же нам делать? Может, стоит ему рассказать о твоих чувствах?
– Это ничего не изменит.
– Настолько всё плохо?
– Очень.
Её боль была бездонной пропастью, и я, стоя на краю, чувствовала бессилие перед её глубиной. Желание помочь было искренним, но понимание её внутреннего мира оставалось недоступным – этот лабиринт страданий она прошла в одиночестве, не позволяя никому приблизиться. Замкнутость, ставшая её защитой, теперь превратилась в клетку. Разрыв с Джейсоном, прохлада в отношениях с матерью, надвигающийся шторм сессий и экзаменов – всё это сплеталось в тугой узел, готовый вот—вот разорваться. Джесс балансировала на грани, и ей отчаянно нужна была рука, которая не позволит ей упасть в бездну.
Я твердо знала: человек может спасти человека, важно лишь вовремя осознать эту