под балдахином с издерганными золотыми кистями.
Любовники встречались у Фонтебрана, куда Паола водила купать свою пегую кобылку после выгула. Она поливала на взмыленный круп лошади ледяную струю и, взбадривая легкими шлепками, процеживала длинный ворс между пальцев. На мокром бархате боков оставались нарисованные замысловатые знаки. Лошадка храпела от удовольствия, покусывая парными губами локти и голую шею хозяйки.
«Учись у моей кобылки, мальчишка», – смеялась Паола, и он, как ни странно, во время любовных утех проделывал то же, чем ее распаляла кобыла.
Они уединялись в густом винограднике возле часовни Девы Марии или на развалинах бывших античных бань, сплошь увитых плющом и шиповником. Любовница подбрасывала свой темно-синий бархатный берет, и тот послушно застревал в ветвях, покачиваясь, пока длилась встреча.
Алессандрио нравились терпкие губы ненасытной подруги, успевающие за скоротечные мгновенья навестить все потаенные уголки истомленного тела. Металлический конус платья Паолы приподнимался, открывая неописуемые прелести шелковых кружевных подвязок и лент.
Кудрявый дым волос и веселые солнечные глаза вдохновили молодого художника написать «Магдалину, танцующую под дождем».
Мастер Содома прослезился:
– Браво, Алессандрио! В этой картине по мастерству ты превзошел каждого из нас. Расти, сынок, скоро я представлю тебя Папе. Хотя он и не Лев IX, и тем более не Пий II (эх, ушла шальная молодость!), но Павел III – тоже наш человек и талант оценит. Даст хорошую работу. Дел в Ватикане после недавнего нападения испанцев невпроворот.
Риччо4, жених Амадеи, дочери Содомы, посмеялся:
– «Мокрая Магдалина»? Нет! Куртизанка, до неприличия облизанная дождем, и, кстати, известная потаскуха. Я вижу каждый мокрый волосок ее ненасытного лона. Спрячь, спрячь, иначе не продашь.
Когда Содома скоропостижно скончался, ученики перессорились, дело кончилось поединком на шпагах. Обещание мастера осталось невыполненным. Судьба злодейка приговорила талант Алессандрио к забвению.
Невостребованные полотна пылились, как тряпки. О новом гении никто в Ватикане так и не узнал. А доказать бездарность обласканных фортуной живописцев он мог лишь своей работой.
Счастливчик Риччо успел жениться на Амадее, и Алессандрио остался без необходимых рекомендаций и без средств.
«Танцующей Магдалиной» он прикрывал на ночь окно, чтобы зимой не сдувало стопку эскизов со стола. Мало кто из забредших на задний двор по нужде мог оценить разметавшиеся в свободном полете крылья и волоски промокшей Магдалины.
Однажды Алессандрио заметил, что захмелевший бакалейщик втайне дрочит на «Танцующую Магдалину». А потом услышал хихиканье за спиной: «А ведь Магдалина – вовсе не Магдалина, а моя законная Паола в молодости. Платье убрано точь-в-точь, как в позапрошлом году, когда ливень с градом помешал Яблочному Пирогу дотянуть до финала.