уж и плохо. Ронни любезно делилась с ним сэндвичем с нутеллой, причем делала это с гордостью, словно восхищалась собственной щедростью. Льюис думал о том, что сказал бы его отец, если б узнал, что он водится с девчонками. Между ним и отцом Эсти произошел безобразный инцидент: мистер Бьянки обвинил отца Льюиса в том, что тот продал ему некачественную газонокосилку. Не понравилось бы отцу Льюиса и то, что его сын якшается с Ронни. Если он видел где-нибудь в городе мать Ронни, с его языка слетало презрительное «шваль» – довольно громко, так что его голос вполне отчетливо доносился из открытого окна машины. Но Ронни была нормальной девчонкой. Главное – не слушать все, что она болтает. А еще лучше – перестать внимать ее трескотне уже через десять секунд. Это золотое правило.
Во дворе перед школой был участок, выложенный четырьмя бетонными плитами. Идеальная площадка для школьного гандбола, где Льюис и стал играть с девчонками. Обе владели мячом из рук вон плохо, но Эсти через несколько дней поднаторела. Чем лучше получалось у Эсти, тем Ронни сильнее расстраивалась и играла все хуже и хуже. На ее лице возникало то же выражение, какое Льюис видел у теннисистов, когда отец переключал телевизионные каналы. Тот терпеть не мог теннис. «Если я захочу послушать, как люди кряхтят, можно найти что-то поинтереснее тенниса».
Точнее было бы сказать, что все мальчишки перестали общаться с Льюисом в школе. К концу той четверти он уже две недели все перемены проводил в компании Ронни и Эсти. Возвращаясь домой, Льюис увидел недалеко впереди Кэмпбелла Резерфорда. В этом не было ничего необычного. Кэмпбелл жил в той же части города, где и Льюис. Он шел, не торопясь, сохраняя дистанцию между ними, но Кэмпбелл обернулся и, глядя на него, крикнул:
– Тащишься от новых подружек, да, Льюис?
Кэмпбелл Резерфорд уже тогда имел телосложение почти как у взрослого мужчины, хотя у большинства мальчишек в классе лица еще не утратили детскую пухлость и округлость. Он был второгодник и поэтому старше остальных. Кэмпбелл стригся коротко, так что можно было видеть плавные линии его затылка. Обратившись к Льюису, он замедлил шаг, а теперь и вовсе остановился. Они стояли лицом к лицу. Льюис отметил, что ресницы у Кэмпбелла очень светлые, сразу и не разглядишь. Он боялся, что если ответит, то голос его снова сорвется на визг.
– Это нормально, – шепотом произнес Кэмпбелл, словно отвечая Льюису: – У педиков не бывает подружек. – На его губах заиграла улыбка.
– Что тебе надо, Кэмпбелл? – глухим грубоватым голосом спросил Льюис.
– Да я шучу. Пойдем ко мне, в футбол[8] поиграем?
– Да иди ты!.. – Льюис пошел дальше.
– Да ладно тебе, не выпендривайся.
У Кэмпбелла была куча приятелей, с которыми он мог бы играть в футбол. Льюис пытался вспомнить, где тот находился во время той игры в школьный гандбол.
– Я серьезно. Дома помрешь от скуки. Пойдем ко мне, мяч покидаем.
Льюис молчал, пытливо всматриваясь в лицо Кэмпбелла. Насмехается?
Горячий ветер вздымал