цели.
Томас:
«Яд… Они всегда носят его с собой. Последняя защита от предательства. Но мой состав оказался быстрее. Теперь он расскажет все – о тайных ходах, о встречах, о способах связи. А потом сам проведет меня к тем, кто считает себя хозяевами судеб…»
* * *
Утро выдалось ясным. Анна-Мария поднималась по знакомой скрипучей лестнице, прижимая к груди корзинку с фруктами и свежим хлебом. Но еще с порога она почувствовала необычный запах – в доме пахло выпечкой и травяным чаем.
Мать Томаса хлопотала у печи, её движения были легкими, почти танцующими. На щеках играл румянец, а в глазах светилось что-то новое, похожее на тайную радость.
«Входи, милая,» – она улыбнулась, вытирая руки о передник. «Я как раз собиралась завтракать. Испекла пирог с яблоками – Томас в детстве так любил его…»
Они сидели за старым столом, и солнечный луч, пробивающийся сквозь чистое окно, расцвечивал простую глиняную посуду золотыми бликами. Чай пах чабрецом и мятой – травами, которые Томас когда-то собирал для матери.
«Сегодня утром такой удивительный гость заходил,» – сказала женщина, разливая чай. «Мартин вернулся – друг детства Томаса. Год назад ушел с рыбаками в море, а вот теперь вернулся.»
Её пальцы чуть дрогнули, расправляя складку на скатерти.
«Спрашивал о Томасе… Весь город говорит о его исчезновении. Разные слухи ходят…» – она помолчала, глядя куда-то вдаль. «А Мартин рассказывал о дальних морях, о чужих городах. О том, как в шторм думал о родном доме, о старых друзьях…»
Анна-Мария заметила, как изменился голос женщины – в нем появились особые нотки, которые бывают только у матерей, говорящих о своих детях.
«Он очень изменился, этот Мартин,» – продолжала мать Томаса, нарезая пирог. «Возмужал, загорел. Но глаза остались прежними – добрые, честные. Как в детстве, когда они с Томасом прибегали сюда, мокрые после купания, голодные как волчата…»
Анна-Мария видела, что женщина что-то недоговаривает. В каждом её жесте, в каждой паузе между словами таилось что-то большее.
«А вы… вы знаете, где сейчас Томас?» – спросила она тихо.
Мать Томаса подняла глаза – в них отражалось утреннее небо и какая-то глубокая, спокойная уверенность.
«Каждая мать знает о своем ребенке больше, чем кажется другим,» – сказала она мягко. «Но есть вещи, о которых нужно молчать. Даже с теми, кого любишь.»
Она снова налила чаю, и разговор потек дальше – о цветах на подоконнике, о ранней весне, о новых травах, что появились на рынке. Но Анна-Мария замечала эти маленькие паузы, эти недосказанные фразы, эти мимолетные улыбки. За ними пряталась какая-то тайна, и молодая женщина чувствовала – эта тайна связана с Томасом.
Из городских хроник:
«В порту его сразу узнали, несмотря на год отсутствия. Мартин всегда выделялся среди других – не столько внешностью, сколько особым спокойствием во взгляде, которое приходит к людям, долго смотревшим в морскую даль.»
Выйдя из дома Томаса, Мартин долго