Говорящие ноги. Терапевтические истории. Любовь Журавлева

и находясь на лекарственных препаратах, он периодически чувствовал ухудшение и снова становился стационарным пациентом. Несмотря на тяжелое заболевание, отношения у него с врачами складывались прекрасные. Его чувство юмора, желание отблагодарить врачей самым разным образом, всегдашняя помощь медицинским работникам было оценено людьми.

      По прошествии времени, понимая, что состояние ухудшается, его отправили в Москву на операцию по шунтированию коронарных сосудов. В Москве, наблюдая отношение к нему жены, которая предупреждала все его желания, старалась во всем ему помочь, оберегала чрезмерно, и тем самым сеяла у него определенную тревогу. Лечащий врач сказал: «Прекратите это делать! Пусть он ведет себя как взрослый человек, сам отвечает за прием лекарств, занимается зарядкой, питанием и так далее!» И это в дальнейшем помогло Ирине по ее здоровью. Она почувствовала себя более спокойно и не стала так уставать.

      Павел Алексеевич несмотря на все его болезненные проблемы всегда был заядлым рыбаком и охотником. Для Колымы эти привычки не доблесть, а реальное поведение мужчин. Он привозил рыбу. Ездил всегда с определенной компанией. И тем, что было лишним, делилмя с врачами. А в 90-е годы, когда в больнице с питанием было очень плохо, он привозил рыбу на больничную кухню и просил, чтобы это готовили для пациентов.

      У меня с его женой Ириной, она была моей пациенткой, со временем сложились хорошие дружеские отношения. И она, зная, что у меня трое детей, стала со мной делиться рыболовными и охотничьими трофеями своего мужа. Мне было даже не понятно, что с этим делать. Я не была в те времена хорошей кулинаркой, а к рыбе у меня было отвратительное отношение с времен студенчества, когда столовые называли тошниловками, в которых четверг и вторник были рыбными днями. Где рыба была везде, без особого выбора. Минтай с хеком чередовался упорно, но ни то, ни другое вкусно не готовилось. И еще мне не нравился столовский рыбный запах.

      Когда Ирина приносила рыбу, на мои протесты, говорила: «Я научу тебя это делать правильно!» Она показала несколько великолепных мастер-классов, как рыбу почистить, как ее разделать, как это сделать для жарки, для варки, для ухи. И ее старания не прошли даром. Я всему этому научилась, вплоть до того, что даже солить икру-пятиминутку. Когда мы уехали с Колымы в 90-е годы, руки не доходили до рыбных изысканий, но в Петербурге я нашла рыбный магазин, в котором всегда продавали хорошую рыбу, и вспомнила все свои навыки. Я стала готовить изумительную соленую форель, лосось. С тех пор все гости, надолго они пришли или накоротке, имели шанс быть угощенными хотя бы бутербродами с рыбой. И ел народ эти бутерброды так, что у меня возникла мысль: «Ко мне ли приходят эти люди? Я ли им нужна? Или им нужны только бутерброды с рыбой?»