впечатления, обрывки сцен, фрагменты разговоров. Лив, смеющаяся над чем-то, что он сказал. Ощущение её руки в его руке. Вкус странного напитка – чего-то алкогольного, не прошедшего нейрокоррекцию. Волнение от запретного знания. Страх обнаружения. И глубже, сильнее всего – чувство связи, принадлежности, понимания.
Поток образов становился интенсивнее, почти болезненным в своей яркости. Элиан вцепился в край стола, пытаясь удержаться в реальности, не потеряться в этом водовороте фрагментированных впечатлений.
– Дыши, – голос Лив доносился словно издалека. – Просто дыши. Это скоро закончится.
И действительно, интенсивность постепенно снижалась. Образы становились менее яркими, покалывание ослабевало. Наконец, всё прекратилось, оставив после себя странное ощущение ясности, как будто Элиан смотрел на мир через кристально чистое стекло после долгих лет вглядывания сквозь туман.
– Всё хорошо? – спросила Лив, внимательно наблюдая за ним.
Элиан медленно кивнул, пытаясь осмыслить произошедшее.
– Я видел… фрагменты. Не полные воспоминания, но ощущения, впечатления. Ты была в них. Мы были…
– Близки, – закончила Лив. – Да. То, что ты видел – эмоциональные отпечатки, сохранившиеся в глубинных структурах мозга, куда Протокол Забвения не может проникнуть полностью. "Анамнезис" усилил их, сделал более доступными для сознания.
Она выключила сканер, осторожно извлекла диск "Анамнезиса", который теперь выглядел тусклым, почти истощённым.
– Интеграция завершена, – сказала она. – Устройство больше не нужно – оно выполнило свою функцию и передало всю программу в твой нейроинтерфейс.
Элиан осторожно пошевелился, проверяя свои ощущения. Лёгкое головокружение и остаточное покалывание – но в целом он чувствовал себя нормально. Более того, он чувствовал себя… правильно, словно нечто важное вернулось на своё место.
– Как активировать защиту теневой памяти? – спросил он. – Есть какая-то специальная команда или жест?
– Просто мысленное намерение, – объяснила Лив. – Когда ты хочешь защитить воспоминание, сосредоточься на этом желании, представь, как информация уходит в глубину, становится недоступной для внешнего вмешательства.
Она подошла ближе, взяла его руки в свои.
– Давай попробуем прямо сейчас. Я хочу, чтобы ты сохранил этот момент, это чувство. Сосредоточься на нём, на желании сохранить его навсегда, независимо от того, что может сделать система.
Элиан закрыл глаза, сосредоточился на ощущении её рук, держащих его руки, на тепле этого контакта, на чувстве связи между ними. Он представил, как это воспоминание, это ощущение опускается глубоко в защищённую область его сознания, становится неприкосновенным.
И он почувствовал это – едва заметное изменение в работе нейроинтерфейса, словно часть его мозга отделилась от общей сети, создав автономный анклав.
– Получилось, – сказал он, открывая глаза. – Я чувствую это.
Лив