та пропасть, отделяющая баронскую дочку от императорского брата, но сейчас я вдруг робею. Объединённые общей тайной, мы словно заговорщики, продолжающие играть роли, установленные приличиями.
– Прошу вас, леди Лияра, – Мужчина жестом указывает на кресло напротив. – Как вам нравится столица?
– Вейсбург прекрасен, но любовь по принуждению у нас не складывается, – отвечаю я, присаживаясь на краешек сиденья, чтобы не помять платье.
– Неужели всё так плохо? – сочувственно интересуется Эмиль. Он слегка улыбается, и тревожное чувство, поселившееся в груди с самого утра, чуть отпускает когти.
– Как видите, я пока жива, хоть герцогиня Келлер и пыталась уморить меня скучнейшими выездами по всей столице. Надеюсь, сведения, переданные её светлостью, доказали вам, что я не трепло и не собираюсь кричать о вас на каждом перекрёстке.
Столь быстрый переход к проблеме, из-за который мы тут собрались, Эмиля нисколько не смущает. Такое ощущение, что выбить у него почву из-под ног невозможно никакими заявлениями, даже тем, что мы откровенно обсуждаем его любовницу.
– Слова герцогини Келлер характеризуют вас, как крайне немногословную, я бы даже сказал скромную девушку, – кивает он, словно проверка его любовницей запланирована официально и сейчас он сообщает о результатах. – Боюсь, она даже несколько сгущает краски, описывая вас.
Ни капли не сомневаюсь! После того взгляда, который Илона бросила на меня в саду, странно было бы ожидать высокой протекции от герцогини. Скорее уж она попытается всеми силами очернить моё имя.
– Отправьте меня в какую-нибудь глушь и увидите, как её лёгкая зависть исчезнет. – Я перевожу разговор на единственную волнующую меня тему. – Хотя вряд ли это улучшит характер герцогини – она прям как вы в женском обличии.
Надеюсь разозлить его ещё раз: вдруг он решит, что терпеть такую занозу себе дороже? Пускай правила этикета между нами всё больше стираются, но откровенную грубость он не простит. Если Эмиль сошлёт меня прочь из столицы за неуважение к императорской особе, я этим вполне удовлетворюсь. Родители, конечно, расстроятся, но лучше так, чем дочь без головы на плахе. Но мой очередной укол остаётся без ответа. Эмиль разглядывает меня так пристально, что я невольно краснею.
– Тогда скажите: вы придумали, как решить нашу непростую ситуацию? – спрашиваю прямо, отбросив словесную чепуху. – Повторюсь: я не стану жить под присмотром герцогини Келлер. Её светлость совершенно не располагает не только к дружескому, а вообще ни к какому общению.
– Придумал, – пропуская мимо ушей всю дерзость, отвечает Эмиль.
– И что это?
Я подаюсь вперёд, мечтая услышать, что скоро смогу отправиться домой, но нас прерывают. Дверь распахивается, и на пороге появляются родители. Маменька тут же хмурится, оценивая мою излишне близкую к князю позу, зато отец расцветает ещё больше.
– Ваше высочество! – восклицает он, кланяясь как можно элегантнее, но получается чуточку забавно. –