головой с тем же выражением мрачного наслаждения, с каким говорила вечером о погоде.
– Мне никогда не будет лучше. Хорошо, что я знаю это, Артур, и могу покориться судьбе.
Сидя перед высокой конторкой, положив обе руки на пюпитр, она точно играла на немом церковном органе. Так подумал ее сын (это была давнишняя мысль), усаживаясь на стул подле нее.
Она открыла два-три ящика, достала какие-то бумаги и, просмотрев, положила обратно. Ее суровое лицо всегда оставалось бесстрастным, не давая возможности наблюдателю проникнуть в мрачный лабиринт ее мыслей.
– Могу я говорить о наших делах, матушка? Вы ничего не имеете против делового разговора?
– Имею ли я что-нибудь против? Этот вопрос нужно предложить тебе. Год с лишним прошел после смерти твоего отца. С тех пор я к твоим услугам и жду, когда тебе будет угодно начать разговор.
– У меня было много дел перед отъездом, а затем я путешествовал, чтобы отдохнуть и развлечься.
Она обратила к нему лицо, точно не расслышав или не поняв его последних слов.
– Отдохнуть и развлечься…
Она обвела взглядом угрюмую комнату и, судя по движению губ, повторяла шепотом эти слова, точно призывая всю окружающую обстановку в свидетели того, как мало ей достается отдыха и развлечения.
– Кроме того, матушка, вы были единственной душеприказчицей и сами распоряжались и заведовали состоянием, так что для меня оставалось очень мало дел, а лучше сказать – вовсе не оставалось.
– Счета в порядке, – ответила она. – Они здесь. Все документы проверены и утверждены. Ты можешь проверить их, Артур, если хочешь, хоть сейчас.
– Для меня совершенно достаточно знать, что дело покончено. Могу я продолжать?
– Почему же нет? – сказала она ледяным тоном.
– Матушка, обороты нашей фирмы уменьшаются с каждым годом, и дела постепенно клонятся к упадку. Мы никогда не пользовались особенным доверием, и сами не выказывали доверия, у нас мало клиентов, наши приемы устарели, мы страшно отстали. Мне незачем входить в подробности. Все это вы сами знаете, матушка.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, – ответила она, как бы уточняя его слова.
– Даже этот старый дом, где мы находимся, – продолжил он, – может служить примером. В свое время, при моем отце в его ранние годы и при его дяде, это был деловой дом, кипевший жизнью. Теперь он превратился в какую-то нелепую аномалию, устаревшую и бесцельную. Все наши операции давно уже совершаются при посредстве комиссионеров, господ Ровингем, и хотя ваша опытность и энергия играли большую роль в контроле и управлении отцовскими делами, но то же самое могло бы быть, если бы вы жили в частном доме, не правда ли?
– Итак, – возразила она, не отвечая на его вопрос, – дом, который служит приютом твоей справедливо постигнутой болезнями и заслуженно удрученной горем матери, этот дом, по твоему мнению, никому не нужен, Артур?
– Я говорю только о деловых операциях.
– С какой целью?
– Сейчас объясню.
– Я вижу, в