такой важный, такой спокойный, такой бесстрастный – истый патриарх. Художники и скульпторы почтительно обращались к нему на улице с просьбами послужить моделью для патриарха.
Филантропы обоих полов справлялись, кто это такой, и, получив в ответ: «Старый Кристофер Кесби, бывший управляющий лорда Децимуса Тита Полипа», восклицали в припадке разочарования: «О, с такой головой – ужели он не благодетель рода человеческого! О, с такой головой – ужели он не отец сиротам, не защитник беззащитным!»
Но с такой головой он оставался старым Кристофером Кесби, которого молва считала богатым домовладельцем, и с такой головой он сидел теперь в тиши гостиной. Впрочем, было бы совершенно неразумно ожидать, что он вздумает сидеть в ней без головы.
Артур Кленнэм пошевелился, чтобы привлечь его внимание, и седые брови обратились к нему.
– Виноват, – сказал Кленнэм, – кажется, вы не слышали, когда вам доложили обо мне?
– Нет, сэр, не слышал. Вы ко мне по делу, сэр?
– Я желал засвидетельствовать вам свое почтение.
По-видимому, мистер Кесби был несколько разочарован этими словами и приготовился к тому, что посетитель предложит ему нечто более существенное.
– С кем имею честь, сэр? – продолжил он. – Не угодно ли вам присесть?.. С кем имею честь, сэр?.. А, да, кажется, я знаю, с кем! Кажется, я узнаю эти черты. Мистер Флинтуинч известил меня о возвращении на родину джентльмена…
– Который находится перед вами в настоящую минуту.
– Неужели? Мистер Кленнэм?
– Он самый, сэр!
– Мистер Кленнэм, я рад вас видеть. Как вы поживаете с тех пор, как мы виделись в последний раз?
Не считая нужным объяснять, что за четверть столетия с ним произошли кое-какие перемены в духовном и физическом отношениях, Кленнэм отвечал в общих выражениях, что он чувствует себя превосходно, и пожал руку владельцу «такой головы», озарявшей его своим патриархальным сиянием.
– Мы постарели, мистер Кленнэм, – сказал Кристофер Кесби.
– Мы не помолодели, – ответил Кленнэм. Высказав это мудрое замечание, он заметил, что не блещет остроумием, и почувствовал себя не в своей тарелке.
– А ваш почтенный отец, – сказал мистер Кесби, – приказал долго жить. Мне было весьма прискорбно узнать об этом, мистер Кленнэм, весьма прискорбно.
Артур отвечал какой-то шаблонной фразой, выражавшей его глубокую признательность.
– Было время, – сказал мистер Кесби, – когда я и ваши родители не совсем ладили. Между нами возникали кое-какие семейные недоразумения. Ваша почтенная матушка довольно ревниво относилась к своему сыну – я разумею вас, уважаемый мистер Кленнэм.
Его гладкая физиономия своим цветущим видом напоминала спелый персик. Это цветущее лицо, эта голова, эти голубые глаза производили впечатление редкой мудрости и добродетели. Равным образом лицо его дышало благосклонностью. Никто не мог бы определить, где именно обреталась эта мудрость,