смех его друзей.
Мэтью Оуэн был новеньким из обеспеченной семьи. Таких детей становилось всё больше и больше. Они практически вытеснили сирот. Майкл Дэвис был совсем близок к своей цели – практически пустовавший много лет старый приют теперь успешно реставрировался и был битком набит детьми.
Проходя по коридору, Лили пришлось проталкиваться сквозь толпу, хлынувшую из классов; конец учебного года давал о себе знать. К тому же по выходным обычно проводились дополнительные занятия для отстающих учеников. Наконец, добравшись до директорского кабинета, она постучала в дверь и, повернув ручку, просунула голову внутрь:
– Доброе утро, миссис Кечнер! Вызывали?
– А, Лили? Да-да, входи, пожалуйста!
Лили вошла и прикрыла дверь.
Директриса сидела за столом, разбираясь с кипой бумаг и папок. Кабинет довольно-таки уютный, хотя и обставлен специально для совещаний. На правом краю стола установлен компьютер. В центре кабинета длинный стол, окружённый стульями с мягкими сиденьями. Половина восточной стены занята закрывающимися на ключ шкафчиками, в которых, насколько Лили было известно, хранилась документация; вторая половина – полками, забитыми до отказа книгами и папками.
Полноватая женщина Джанет Кечнер окинула Лили беглым взглядом и попросила её присесть, указав на ближайший к себе стул. Сама она неотрывно стучала по клавиатуре компьютера.
Лили прошла к указанному месту, села и приготовилась слушать.
Когда директриса оторвалась от монитора, сложила бумаги в стопки и обратила на неё внимание, вид у неё был беспокойный. Карие глаза за очками в пластиковой оправе избегали бирюзовые. Чтобы не смотреть в них, она взяла ручку из подставки для карандашей и стала нервно вертеть её в руках.
– Лили, – начала она, облизав тонкие губы, – я должна сообщить тебе о решении нового руководства. – Она замолчала и звучно сглотнула.
«Вот оно! – подумала Лили. – То, что было неизбежно». Уж слишком странным было то обстоятельство, что Лили всё ещё находится здесь, тогда как остальных сирот распределяли в другие семьи и приюты. Кечнер очень волновалась, и её волнение передалось Лили. Сердце так и зашлось от плохого предчувствия.
Директриса всё же решилась посмотреть ей в глаза.
– Тебя переводят в другой приют, – быстро выпалила она.
Лили так сильно расстроилась, что не могла вымолвить ни слова. На неё словно обрушилось небо. Как же она боялась, что вот-вот настанет и её черёд покинуть приют!
– Мне очень жаль, Лили, но решение о твоём переводе было принято вопреки моим просьбам оставить тебя здесь. Я очень просила мистера Дэвиса позволить тебе доучиться, но он…
– Но почему именно сейчас? – сокрушённо спросила Лили глухим и совершенно разбитым голосом. – Мне осталось учиться всего лишь год, зачем меня переводить? Я же лучшая ученица, у меня самая высокая успеваемость! Почему я не могу доучиться здесь?
Женщина обречённо выдохнула и опустила