не видела его, отрываясь от книг.
Стены библиотеки ее заботой окружили.
В загадочном пространстве уютный уголок.
Она желала только исследовать дальше,
Лишь на страницах по-настоящему жила.
Ей не нужно было ничего другого, кроме
Путешествий по другим странам и морям.
Повсюду для нее было особое место,
Как в ее сознании место было для них.
Барон мог быть замкнутой натурой,
Как мир Летиции был насыщен и богат.
Внешний мир казался ей лишь помехой,
В ее собственном царстве книг и грез.
Месяцы проходили незаметно, без света.
Летицию от работы не отвлекало ничего.
Не чувствовала ни голода, ни усталости,
Она ела в одиночестве, спала, когда могла.
Шепот творцов о женщинах в литературе,
Что она оскверняла труды, переписывая их,
Для нее стал шумом крошащегося камня.
Одна ее страсть к своему делу крушила его.
Она сама выбирала книги для копирования,
Не обязанная недобрые мнения терпеть.
Ее не заботило, куда отправляют книги,
Ведь сама она уже получила из них все.
Книги перекраивала, создавала заново.
Брала чужие работы и правдой делала их.
Жила радостью письма, к перу любовью,
В маленьком мирке среди мира мужчин.
Все закончилось, когда ее перо исчезло,
С железным наконечником, из первых одно.
В поисках инструмента Летиция бродила,
Осматривала все места, в которых была.
Летиция добралась до покоев Барона.
Среди черных ветвей и роз она нашла
Перо, насмерть пронзившее его сердце.
Безмолвный крик, безжизненный сон.
Мог ли он сам нанести себе такую рану,
Если она не кололась до крови иглой?
Или свыше рука судьбоносная незримо
Отправила его за грехи в вечный туман?
Боялся ли он, что ограничивал Летицию,
Мешая ей идти по затененному пути?
Или же забота о ней его обременяла,
В пучину отчаяния отправляя его?
Боялся ли он подойти слишком близко
К святой сестре, которую боготворил?
Или его мысли наполнились пороком,
И он пытался повесить на нее вину?
Так или иначе, он вышел за завесу,
Не ожидая получить раскаяния от нее.
Когда он мертв, ничего нельзя исправить,
Лишь тенью молчаливого покоя стать.
Позже Летиция увидела писателей.
Их также постигла загадочная смерть.
Словно сквозь глухие каменные стены,
Голые ветви проросли сквозь их плоть.
Сияние великих авторов, некогда слепящее,
Померкло сразу, как она узнала их в лицо.
Достоинства текстов не было в телах их,
Истинные их намерения были невысоки.
Она больше не чувствовала