густеет. В реке изредка плещется рыба, языки тумана все смелее высовываются на берег. Земля так застыла, что можно закопать упаковку мороженого и оно не растает по крайней мере до обеда. Неудачливый грабитель пришел в себя от того, что зуб на зуб не попадал от холода. Тело буквально сотрясается от крупной дрожи. Воришка попытался встать и тут с удивлением обнаружил, что он привязан за руки и ноги к колышкам. Проще говоря, распят. Теперь зубы грабителя застучали не только от холода. Он завертелся и заметил одинокую мужскую фигуру неподалеку. Мужчина неторопливо подбрасывает веточки в тлеющие угли. Маленькие язычки пламени выскакивают из багровых трещин и сразу прячутся обратно. Мужчина наклоняется, дует. Огонь радостно вспыхивает и грабитель видит, что неизвестный не здешний, вовсе не монгол. Он широк в плечах, ладони словно лопаты, руки длинные и, видимо, очень сильные. В шею тупо закололо и ночной воришка сразу вспомнил, отчего он вырубился. Лицо неизвестного мужчины зловеще подсвечивается огнем снизу. Глаз не видно, вместо них черные провалы. Массивный подбородок выступает вперед, крепкие зубы не спеша перемалывают кончик ветки. Скулы по-славянски широки и грабитель впадает в панику – это русская мафия!
В ночной тишине раздается дрожащий голос:
– Дорогой друг! Мне очень жаль, что я потревожил ваш сон.
Ответа нет.
– Я не хотел забирать ваше имущество, просто решил посмотреть, кто тут живет.
– Вот и смотри, – раздалось в ответ низкое рычание.
– Но я могу простудиться на земле! Дорогой друг, не могли бы вы развязать меня?
– Простуда на зрение не влияет, – отмахнулся русский.
– Согласен. Но другие функции моего организма могут стать неработоспособны, – предельно вежливо сообщил распятый.
Василий с интересом взглянул на пленника. Манера построения фраз, формулировки и почти полное отсутствие акцента говорили о том, что перед ним не простой бродяга, а образованный человек. Что ж, среди бомжей встречаются разные типы. Говорят, даже доктора наук, но такое Барабанщиков не верил.
– Другие функции скорее всего тебе не понадобятся, – продолжил Василий психологическую обработку.
– Почему? – пискнуло с земли.
– Я тебя убью, – буднично сообщил Барабанщиков и сладко, с подвыванием, потянулся.
– За что же! Я даже не порезал вашу палатку! – сорвался на фальцет голос воришки.
– Поэтому ты жив до сих пор. До утра еще далеко, вот я и думаю.
– О чем, дорогой друг?
– Отрезать тебе яйца или вспороть живот и насыпать туда углей. А может, и то и другое? – зашипел страшный русский, внезапно оказавшийся над головой. Грабитель громко икнул, начал хватать ртом воздух, из горла послышался хрип.
Крепко привязанный, да еще и распятый, то есть полностью раскрытый человек быстро теряет