Пытаться открыть багажник, чтобы выпрыгнуть на ходу, тем более взывать о помощи бесполезно и опасно. Надо успокоиться и обдумать положение. Василий повозился, устраиваясь поудобнее, закрыл глаза. Итак, он жив. Его похитили и везут куда-то за город. Вполне возможно, что для казни, но это вряд ли. Проще было пристрелить сразу, а потом вывезти в лес и закопать. Но он жив, значит, убивать не будут. По крайней мере, сразу. Хотя, в тот раз снайпер целился в голову, а не в мягкие ткани, чтобы попугать. Так что все-таки убьют.
Пока Барабанщиков рассуждал да прикидывал так и эдак, автомобиль свернул с шоссе, сбавил скорость. Следует крутой поворот, торможение и остановка. Раздается характерный визг от трения железа по железу, тихий гул электромотора. «Автоматические раздвижные ворота. Значит, я за городом, в доме богатенького буратина. Нет, скорее карабаса барабаса… На смотрины привезли с последующей показательной казнью»! – догадался Василий. Хлопают двери, хрюкает ключ в замке багажника, крышка поднимается. Двое громил в полицейских спецовках легко вытаскивают немаленького Василия и он понимает – справиться с такими мордоворотами будет нелегко. Если справится вообще! Один из милиционеров нажимает кнопку на маленьком пульте со связкой ключей, тихо воет электромотор, створка медленно ползет обратно. Нажимает вторую кнопку – поднимаются гаражные ворота. Пока машина вползает в полутемный квадрат, Василий быстро осматривается. Перед ним небольшая лестница на крыльцо, дальше железные двери, оббитые кожей. Трехэтажный дом загораживает половину ночного неба, словно рыцарский замок на холме. Сбоку подсобные помещения, крытый бассейн – через распахнутые окна доносится плеск и женский смех. Дом и плавательный комплекс соединяет стеклянный переход. Весь двор выстлан напольной плиткой. Из гаража выходит второй полицейский, ворота опускаются.
– Осмотрелся? – спросил он. Не дожидаясь ответа, мотнул бритой башкой на двери в дом.
Делая маленькие шажочки, чтобы не упасть, Василий неуклюже поднимается по ступенькам. Дверь распахивает второй мент. Минуют холл, входят в просторный зал. С высокого потолка свисает позолоченная – или золотая? – люстра, украшенная водопадом хрустальных осколков. Мраморный пол и стены поблескивают золотыми вкраплениями, по углам развесили широкие лопухи пальмы. В центре кресло в шелковой обивке, рядом журнальный столик. Конвоир жадным взглядом смотрит на открытую бутылку дорогого коньяка. В дальнем конце зала корячится на кривых ножках стол. На полированной поверхности в беспорядке расположились бутылки с яркими наклейками, фужеры, стаканы и тарелки. Рядом арка в стене, выход на кухню. Появляется очень красивая женщина, грива золотых волос струится до пояса, на кукольном личике недовольство, розовые губки надуты. На красавице никакой одежды, если не считать накинутого на плечи полицейского кителя с майорскими погонами. Женщина останавливается, полы кителя распахиваются.