где презентовала новый проект. Он сразу обратил на неё внимание. Спокойная, уверенная, не льстила, не пыталась угодить.
А он привык получать то, что хочет. И он захотел её. Они начали встречаться.
Я видела, как она менялась. Она всегда была сильной, независимой. Но рядом с ним она вдруг позволила себе расслабиться.
Я помню, как однажды спросила:
– Он делает тебя счастливой?
Она улыбнулась.
– Он даёт мне то, чего я никогда не имела.
Тогда я поверила в то, что возможно у нас будет полная семья. Бабушка не верила.
– Они с разных миров, – сказала она мне однажды. – И ты – не часть его мира.
Тогда я не поняла, что она имела в виду. Мир Громова казался мне чем-то далёким, блестящим, глянцевым – таким, в котором мне никогда не доводилось жить. Когда мама переехала к нему, я тоже вошла в этот новый мир, но только как наблюдатель.
Сначала мне казалось, что всё нормально. Он относился ко мне вежливо. Никогда не грубил, не делал замечаний, не пытался показать, что я здесь лишняя. Наоборот – если я проходила мимо, он мог кивнуть, спросить что-то будничное. Но чем больше я находилась рядом, тем отчётливее понимала – его вежливость была пустой.
В нём не было ни раздражения, ни интереса. Я чувствовала, что для него я просто приложение к маме. Что он не испытывал ко мне ни антипатии, ни тёплых чувств. Скорее, я просто существовала где-то рядом, не создавая проблем, не привлекая к себе внимания.
Порой мне казалось , что он не знал, что со мной делать. Как будто я была незнакомым ему механизмом, к которому не прилагалась инструкция.
Мама посмотрела на меня пристально, словно изучая. В её взгляде всегда было что-то проницательное, тонкое – даже когда она просто спрашивала о мелочах.
– Как работа, Лиса? – её голос был мягким, но внимательным, будто она проверяла не только ответ, но и то, как я его дам.
Я пожала плечами, сделала небольшой глоток.
– Нормально, заказов хватает. В последнее время много интерьерных съёмок, но я стараюсь не зацикливаться на одном направлении. Периодически беру портреты, иногда даже fashion.
Мама чуть заметно кивнула.
– Это хорошо. Главное – не стоять на месте. И с проектами как? Ты говорила, что была сложная локация на прошлой неделе?
Я улыбнулась, вспоминая тот день.
– О, это была катастрофа! Съёмка на крыше одного из бизнес-центров, ветер такой, что штативы приходилось держать руками, а модель – с непокрытыми плечами, вся дрожит, зубами стучит. В общем, пришлось импровизировать, работать быстро. Но зато, когда увидела готовые кадры, поняла – оно того стоило.
– Как всегда, профессионализм важнее удобства.
Я усмехнулась.
– Ну а как иначе? Клиент хочет идеальную картинку, ему не важно, что я там чуть не улетела вместе с оборудованием.
Мама слабо улыбнулась, а потом, чуть склонив голову набок, спросила, как бы между делом:
– А как здоровье? Ты не переутомляешься?
Я вздохнула.
– Мам, я не ребёнок, я нормально питаюсь, слежу за режимом.
– Да-да, конечно.