и еще неумолимее. И сосед бандит уже нервно курит в углу по сравнению с машиной, которая стоит за нашими плечами. Жаль, что люди, которые приходят к нам за деньгами, понимают это не сразу. А на том этапе, когда в дело вступают мои мальчики. Или я лично.
Но это все часть процесса. Это же все предсказуемо и понятно. Весь мир таков, что удивляться нечему. Соблюдай правила и живи спокойно. И создана эта система, в том числе и теми, кто только что глазки закатывал, ругая мои методы последними словами. У меня от такого лицемерия даже скулы свело. Когда я вошла в зал заседаний, мне даже присесть не предложили. Поставили на ковре как снежную бабу и начали по очереди в меня плевать. Как же я могла. Да где же у меня обычное человеческое сочувствие. Да понимаю ли я, что своим поведением я бросаю тень на всю нашу замечательную организацию. Да могу ли я только представить, что лишь благодаря своевременному вмешательству руководства я избавлена от пристальной прокурорской проверки. В общем, повесили на меня всех собак сразу. А потом еще и дали понять, что отныне и до того времени, которое они сочтут нужным я нахожусь в неоплатном долгу перед холдингом и тружусь теперь не за проценты и другие премиальные начисления, а за жесткий оклад да еще и смехотворно уменьшенный за мою непрофессиональную деятельность. Я стояла, молчала и думала только об одном. Как бы мне не разрыдаться. И как бы мне удержаться от желания саму себя защищать. Я сразу по тону их поняла, что решение принято, оговорено и что мои оправдания их только распалят и разозлят. Поэтому я поступила так, как поступала в детстве, когда учительница меня ругала перед всем классом у доски на несделанные уроки.
Я представляла, что нахожусь на белом песке возле морской глади. Волны ласково и с тихим шелестом набегают на песчаную полоску и медленно откатываются назад. Кричат чайки. Яркое солнце заставляет щурить глаза. В воздухе витает аромат морской соли. Это восхитительное ощущение. Ощущение полной свободы. А там – на ковре – просто кукла. Кукла Эля, которая принимает на себя все лицемерные упреки заевшихся и потерявших чувство страха от полнейшей безнаказанности других кукол. Там вообще сейчас кукольный театр. Надо просто переждать, когда закончится действие, дадут занавес и объявят антракт.
– Эльвира, – голос босса возвращает меня с морского берега в суровый мир кредитов и кредиторов, – присядем и поговорим.
Он рукой указывает мне на свободный стул рядом со своим. Совещание уже закончилось, руководители не спеша собирают бумаги со стола в пухлые объемистые портфели, и сбиваясь в стаи, медленно текут к выходу, на ходу вполголоса обмениваясь какой-то наверняка важной и секретной информацией.
Я старюсь не смотреть в их сторону. Меня тошнит от этих самодовольных пингвинов. Подхожу к длинному столу, буквально выдергиваю на белый свет стул, и сажусь, замерев и уставив невидящий взгляд куда-то вдаль. А боковым зрением пристально слежу за своим непосредственным начальником. Ощущение такое,