что насчет твоей матери? Что ты скажешь ей?
– Это уже моя проблема, – выдохнул Андрей. – Я что-нибудь придумаю.
– Если отправишься со мной, у тебя не будет возможности видеть ее чаще, чем раз в год, – предупредил Брей. – Это не безопасно. Ты уверен, что готов покинуть ее?
Андрей поднял на Нейка Брея покрасневшие глаза.
– Я слышу, как она плачет. Обычно это случается, когда мы с Даниилом уже спим. – Он резко втянул воздух. – Каждый раз, когда у меня случается обострение, она уходит на кухню и плачет по несколько часов без перерыва. Это прекратится, когда… если я умру. – Андрей с трудом выдавливал слова. – Но я не хочу, чтобы она видела мою смерть. Когда… то есть если я умру, я не хочу, чтобы она была рядом и видела это. Пожалуйста, заберите меня. Прошу вас…
Андрей осекся. Он не должен был умолять, он должен был заставить герцога поверить в выгодность сделки, а в итоге не прошло и пяти минут, а он едва не разрыдался у него на глазах. Опустив глаза и избегая тяжелого взгляда Нейка Брея, Андрей дышал часто и глубоко. Тонкая струйка крови по-прежнему стекала из его носа.
«Пожалуйста, – мысленно повторял он про себя, обращаясь неизвестно к кому, – я больше не хочу слышать, как она плачет. Я больше не могу это выносить».
И тут Нейк Брей ответил. Сделав несколько шагов навстречу Андрею, мужчина слабо, едва касаясь пальцами, потрепал его по плечу.
– Я принимаю твои условия, – с неожиданной мягкостью сказал он. – Иди прощайся со своими родными, мы вылетаем через полчаса.
Сейчас же, даже спустя год, Андрей едва мог выносить боль, что заполняла каждый уголок его сердца при воспоминаниях о матери и их последнем разговоре. Поэтому он старался об этом не думать, но образ Люсии то и дело вставал у него перед глазами.
– Они предадут тебя, – сказала она вместо прощания, – Хейзеры, Варлаамовы, Адлерберги, Бренвеллы, Ронан – все они без исключений предадут тебя точно так же, как уже сделали это однажды с нашей семьей. Все, кто будет клясться тебе в верности, называться твоими друзьями, бросят тебя, когда это перестанет быть им выгодно, когда ты перестанешь быть им нужен. Только перед этим они отнимут у тебя все. Они уничтожат твою душу и разорвут сердце. Именно так они и поступают. Это цена за то, чтобы на время стать одним из них. Плата за возможность почувствовать себя частью лиделиума.
С того самого дня Андрей больше так и не видел ни мать, ни брата. Дни, в точности похожие друг на друга, пролетали один за другим. Нейк Брей, которого ему удавалось застать крайне редко и который, казалось, и вовсе забыл о его существовании, сдержал обещание и основательно взялся за его лечение. Кажется, программу его усиленной терапии разрабатывали сразу несколько лучших профессоров, но вопреки их обещаниям Андрей не чувствовал себя лучше. Большую часть времени лежа под аппаратом для переливания крови, он вообще не ощущал себя живым.
Короткий сигнал, уведомивший об окончании процедуры, звонким эхом отлетел от стен.