империй: вытеснение пассионарными выходцами из колоний на периферию социальной жизни коренных жителей метрополии. Но тогда, в начале девяностых годов, большинство не понимало еще всей серьезности этой внешней миграции.
В Прибалтике тем временем установился настоящий режим апартеида: русское население было признано гражданами второго сорта, точнее, людьми, практически лишенными гражданских прав, как некогда африканское население в ЮАР. И это происходило практически в самом центре Европы. В народе шутили, что в странах Прибалтики вскоре, как некогда в ЮАР, появятся отдельные туалеты, кафе и пляжи для титульной нации и для русских, неграждан этих стран. Когда в восьмидесятые люди выходили на митинги, они и предположить не могли, кому выстилают дорожку к власти. Развал СССР – это трагедия не только русских, но и многих других народов – эстонцев-сету, латышей из Абрене, армян, азербайджанцев, грузин, абхазов, осетин, народов Средней Азии. Вместо того чтобы цивилизованным образом оформить выход бывших союзных республик из состава СССР, решить вопросы с границами, все было сделано в спешке, за банкетным столом на беловежской даче Шушкевича. Алкоголика Ельцина нисколько не заботила судьба русского народа, как и прочих народов, оказавшихся в новых условиях по разные стороны государственных границ. Ему важно было поскорее занять место Горбачева в Кремле, а для этого он, подобно персонажу из комедии Гайдая Бунше, готов был с легкостью, как шутили в народе, за хорошую выпивку отдать десяток Кемских волостей.
Тогда, в первые месяцы девяносто второго года, было странное ощущение совершенного отсутствия власти. У нас в городе спокойно разъезжали молодчики с автоматами из разных бандитских группировок. Милиция, которая еще совсем недавно готова была хватать всяких митингующих, совершенно исчезла с улиц. Положение напоминало октябрь семнадцатого года. Власть буквально лежала на улице. Если бы в России тогда имелась какая-то организованная сила вроде партии большевиков, с какими-нибудь харизматическими лидерами вроде Ленина и Троцкого, то она с легкостью могла бы взять под свой контроль власть. Если бы тогда, в девяносто втором, среди этих бандитских группировок нашелся лидер, в мыслях которого было бы не сиюминутное желание набить деньгами карманы, а более глобальные цели и планы, для реализации которых он бы сумел сплотить все эти бандитские массы, то ему не составило бы большого труда выбить из Кремля алкоголика Ельцина. Но таких, по-настоящему буйных, не нашлось ни среди бандитов, ни среди политиков. Большинство жило одним днем: как прокормить семью и выжить в этих жутких условиях. В январе девяносто второго грянула ельцинская денежная реформа, в результате хитроумных пертурбаций правительства Гайдара граждане стали миллионерами, но большинству этих бумажек хватало только чтобы еле-еле свести концы с концами – прожить от аванса до зарплаты. Миллионы людей в результате этой денежной реформы потеряли свои вклады в Сбербанке. Лично для меня