– четверг, 23 часа ночи
Конечно, начиная после длительного перерыва новую тетрадь дневника, я и не рассчитывал на то, что буду часто в него заглядывать. Не те времена. То есть, я хотел сказать – нету времени. Пожалуй, я смогу вести записи не чаще, чем раз-два в месяц.
Сильно тоскую без семьи. Недавно нашел плёнку со старой записью – Танюшка рассказывает стихотворение «Мойдодыр». Часто прослушиваю её на магнитофоне. Перепечатал многие старые фотографии, на которых были Рита, Таня и Максимка. Я настолько привык к семье, что настоящий разрыв кажется мне диким.
Почему они остались в Москве? Из-за Максимки. Парню нужно было принять двадцать пять сеансов кварца. Кроме того, сама Рита хотела «отдохнуть» от Германии и дать мне возможность спокойно поработать. Оно всё так и есть. А всё-таки грустно.
Как можно не любить семью, детей? Как оправдать тех, кто покидает родной очаг, родных детей, польстившись дешёвым увлечением?
Но вызвать их сюда я не могу. Говорил с Трацевским, тот сообщил, что замена будет в марте-апреле. Значит, вызывать нет смысла. Придётся месяца три-четыре погрустить.
Это всё ничего. Погрущу, мне не впервые. Страшит одно: вдруг не будет замены? Вдруг опять какое-нибудь распоряжение, как в ноябре 1953 или в октябре 1955 года?
Тогда – труднее. Придётся срочно ехать в отпуск. Дождусь мая – и в Москву.
Да, разлука редко бывает весёлой. Очень редко. Плохо ли это? Нет, это замечательно. Я бесконечно счастлив тем, что не равнодушен к семье. На кого был бы я похож, если бы сейчас веселился?
Но это уже похоже на восхваление самого себя. Конечно. Записался. Надо бросать перо.
Февраль
12 февраля – воскресенье, 20 часов
Почти месяц не заглядывал я в дневник. И нет ничего удивительного. Мне бы вообще не вести дневник – времени для этого мало. Да хочется лет через тридцать вспомнить молодость! Буду перечитывать свои записи – разве это не приятно?
Да и сейчас я не заглянул бы в дневник, если бы не… тяжко писать это слово, но придётся: если бы не тоска. Тоска по семье.
Конечно, у великих людей таких строчек в дневнике не встретишь. У них – что ни страница, то слон, то львица (в мыслях). А у нас – у меня, я имею в виду – из-под пера выходят лишь жалкие мыслишки, не выходящие за пределы житейских переживаний.
И все-таки я рад. Рад, что тоскую по семье. Ведь что это означает? Значит, я не могу жить без семьи, без жены и милых детей. Значит, я люблю их. Можно ли в этом упрекнуть человека?
Когда мы расставались, то утешали себя тем, что я, дескать, смогу с полной отдачей энергии заниматься. Чорта с два! Коэффициент полезного действия увеличился на такую незначительную величину, что о ней не стоит и упоминать. Всё время думаю о Рите, о Танюшке, о Максимке.
Значит, я больше человек, чем учёный. Ну и чорт с ней, с учёностью! Лишь бы не потерять человеческие чувства. А в голове – они всегда со мной. Я убедился, что терять можно всё, кроме головы. С головой никогда не пропадёшь.
Сейчас