выходить наружу или видеть солнечный свет и взаперти будет ждать своего конца. Таким образом семья Эржебет Батори намеревалась полностью забыть о ее существовании. Они тщательно обсудили, стоит ли сообщать ей приговор заранее. После жарких споров договорились сделать это прямо перед тем, как заточить ее.
Один из углов в подземелье, где некогда была тюрьма, отгородили каменной кладкой. Отхожее место оставили и слегка облагородили. С внутренней стороны стену полностью заштукатурили – в том числе в ней заделали окошечко, через которое поступал свежий воздух. В новых стенах сделали лишь одно оконце у пола, через которое можно было бы передавать еду. Никаких источников света внутри не было, так что день за днем Эржебет должна была проводить в кромешной тьме. Внутри поставили кровать.
Когда внизу стены остался небольшой зазор, через который мог пролезть человек, работы остановили. На полу возле него оставили камни и штукатурку, чтобы позже достроить стену. Все было готово.
Мрачную задачу поручили Дьёрдю Турзо. Майским вечером 1611 года он вместе со своими людьми направился к Эржебет. Впервые он заходил в ее комнату. Завидев Турзо, графиня радостно подбежала к нему и взяла его за руку.
– Да это же вы, господин Турзо! Добро пожаловать! – с придыханием поприветствовала она его.
– Этим вечером я к вам с недобрыми вестями, – спокойно ответил Турзо. – Семейство Батори приняло решение по вашему делу. Оно одобрено приказом венгерского короля, так что никто не может ему противиться.
Даже при этих словах радость не покинула лица Эржебет. Она словно ничего не слышала и продолжала вглядываться в лицо Турзо.
– Собирайтесь быстрее. Берите только личные вещи. Отныне вы будете жить в подземелье.
На лице Эржебет отразилось непонимание.
– Вы хотите, чтобы я жила в подземелье? – удивленно спросила графиня. Она и не думала, что ей могут назначить какое-то наказание. Поскольку она продолжала стоять и не рвалась собираться, Турзо решил повести ее прямо так. В этот раз на ней было домашнее платье из нескольких слоев кружевной ткани, в котором было удобно отдыхать. Не похоже, что ей было холодно.
Пока они шли к подземелью, она не проронила ни слова. Но когда они стали приближаться к месту, где ей предстояло провести остаток жизни, ее улыбка исчезла. Когда ее лицо принимало мрачное выражение, Эржебет выглядела как обыкновенная женщина пятидесяти лет.
Они остановились у только что построенных белых стен с зазором внизу. На полу возле них стояла бадья с мягкой штукатуркой и куча камней.
– Заходите, – холодно вымолвил Турзо.
– Одна?
– Да. Одна.
– Когда мне позволят выйти наружу?
– Когда это будет угодно Господу.
– Да как вы смеете… – Голос Эржебет дрожал от ярости. – Как вы смеете так поступать со мной?! Это совсем не по-человечески.