Социальное евангелие в России. Православное пастырское движение в условиях голода, войны и революции
некоторых пострадавших епархий использовало свои сети для направления внешней помощи тем, кто наиболее сильно пострадал от голода. Епископ Рязанский Аркадий (Карпинский), например, обратился с письмом к московскому викарию епископу Серафиму (Голубятникову), председателю московской комиссии по оказанию помощи, пояснив, что запрошенная сумма в 1500 рублей будет роздана людям «наиболее нуждающимися, по своей бедности и многосемейности, в материальной помощи, по случаю неурожая хлеба в минувшем 1905 году, и до сего времени не пользующихся никакими пособиями ни от правительства, ни от земских учреждений». Далее следовал список имен, должностей и приходов – 172 священнослужителей, сирот и вдов священнослужителей, сгруппированных по благочиниям для сбора и распределения помощи295. Представляя аналогичный список нуждающегося духовенства, епископ Тульский неожиданно и, возможно, лукаво заявил, что «в Епархиальном Управлении не имеется сведений о нуждающихся в пособии лицах, не состоящих в духовном ведомстве»296. Орловский епископ просто попросил пожертвовать 1500 рублей в попечительство о бедном духовенстве его епархии297. Неудивительно, что архиереев и других членов духовных консисторий беспокоило прежде всего тяжелое положение приходского духовенства, а также сирот и вдов из духовного сословия. Как объяснял епископ Аркадий в другом письме два года спустя, крестьянству придется самому восстановиться после неурожая, прежде чем оно сможет снова начать поддерживать своих пастырей. А тем временем этим пастырям и их семьям придется как-то выживать298. Однако то, что епископ Тульский Лаврентий (Некрасов) был вынужден объяснять исключение мирян из списка жертв голода недостатком информации, предполагает, что от церкви ожидали помощи, не ограниченной сословными рамками.
Духовенство некоторых епархий использовало свои сети для выявления нуждающихся и доставки помощи отдаленным или маргинализированным жертвам голода среди мирян. Епископ Тамбовский Иннокентий (Беляев), например, представил список 20 крестьянских сельских обществ в двух округах, которые «из пострадавших от неурожая наиболее нуждаются в скорейшей помощи». Он указал имена и адреса восьми различных благочинных, которые могли бы получать и распределять помощь этим общинам299. Таким образом, духовенство, решившее помочь мирянам, демонстрировало такую же точность при распределении небольших, но эффективных пожертвований, как и при распределении помощи внутри своего сословия. По крайней мере в одном случае священники оказывали помощь безродной городской бедноте, изгнанной из сельской местности голодом и лишенной даже той поддержки, которую могла оказать крестьянская община. Один священник из Саратова, о. Четверников, в благодарственном письме, адресованном Московскому комитету, рассказал об использовании его комитетом пожертвования в размере 500 рублей, полученного из столицы.
Деньги были получены на Страстной