Социальное евангелие в России. Православное пастырское движение в условиях голода, войны и революции. Дэниел Скарборо

на устройство столовой – яслей для детей… Кроме пособий деньгами, комитет оказывал помощь натурой (бельем, обувью, одеждой), уплачивая за квартиру и т. п.300

      Саратовский случай, в частности, продемонстрировал превосходство функции взаимной помощи в рамках священнических организаций. В отличие от крестьянства городская беднота не имела экономической связи с епархиальным духовенством, и ее восстановление или, по крайней мере, выживание не принесло никакой материальной выгоды приходским священникам. Именно епископ Саратовский Гермоген (Долганев) вновь обратил внимание на нужды своего духовенства. В апреле 1908 года он запросил из Москвы дополнительную помощь для семи священнослужителей, девяти вдов клириков, одного бывшего епархиального служащего и четырех мирян, которым «за отсутствием средств, комитет не имел возможности удовлетворить просьбу о пособии»301. Из этого можно сделать вывод, что инициатива по отводу епархиальных средств от духовенства, судя по всему, зародилась именно среди саратовского приходского духовенства.

      Духовенство незатронутых епархий, таких как Московская и Тверская, стояло перед выбором: объединить свои усилия по оказанию помощи со священническими сетями других епархий или попытаться организовать более универсальную кампанию по оказанию помощи. Для московского духовенства, служащего в городских приходах и имевшего доступ к богатым донорам, оказание помощи своим собратьям-пастырям во внутренних районах епархии было привычной обязанностью. Об этом долге им часто напоминали через епархиальную прессу: «Мы можем только надеяться, что старшие и более зажиточные члены великой семьи московского духовенства проявят сочувствие к великим нуждам сельского духовенства, их братьям меньшим… учитывая огромную разницу между их материальными и жизненными условиями и их собственными»302