бойся ты, – подмигнул мне Антон. – Может и полтинником обойдется. Ну, что?
– Подумаю, – заверил я голосом, дающим понять, что уже подумал.
Я шагнул к автобусу и встретился взглядом в Марго. Она не спеша вставляла наушники, заправляя пряди рыжих волос за уши, одну за другой, словно это был особый и тщательно продуманный ритуал. На экране ее телефона над рядом цветных кнопок крутился значок Walkman Tunes. Что обычно слушала Марго, оставалось загадкой для всех. Я подозревал, что звуки боевых барабанов.
Марго смерила меня вопросительным взглядом.
– Что, тут все еще сеть ловит? – усомнился я.
– Дома треки скачала, балда! – она торопливо отправила в ухо наушник и прикрыв глаза закончила беседу. Выглядело забавно. Она ведь всерьез не думала, что я мечтаю поговорить с ней о музыке?
Я вернулся в автобус. Марк спал, уронив круглый подбородок на мерно вздымающуюся грудь. Приоткрытая и заложенная его пальцем книжка норовила скатиться под кресло. Я аккуратно забрал ее, долго рассматривал обложку, пытаясь прочесть название или автора, бесполезно. Первые листы перед началом текста тоже отсутствовали – вырваны или просто выпали из-за плохой склейки. Совсем старая книжка. Желтоватая бумага, как в моем блокноте для рисунков. Из-под нее выглядывала пухлая тетрадь с газетными вырезками и цветными закладками.
Страшно захотелось порисовать. Широкими штрихами набросать странный сон, вид за окном. Или образ девушки в бежевом пальто, полы которого развевал ветер. Я полез в сумку и после долгих тщетных поисков понял, что не захватил ни одного мелка или карандаша. Бесполезный блокнот смотрел на меня черной обложкой в недоумении. Дурак. Лучше бы оставил дома бутылку с водой. Как назло, пить совсем не хотелось. Я яростно дернул замок сумки, едва не сломав его. Тетрадка поползла вниз. Воткнутые между страницами фотографии и вклейки угрожающе высунулись из-под обложки. Я смотрел на казавшиеся жутковатыми и так старательно собранные заметки. Словно прикасаешься к чему-то скрытому от тебя, к чужой тайне, которая не то, чтобы не касается тебя лично, а просто не нужно о ней знать. По крайней мере все знать.
Марк заворочался. Аккуратно подсунул тетрадь между его локтем и сиденьем и принялся смотреть в окно на неровное, словно промокший лист картона, поле, на облака над далеким лесом и далекие черные закорючки улетающих птиц. Затем снова достал блокнот. Что-то подобное я уже рисовал в прошлом году. Тогда автобус уносил нас на север к белым куполам и высоченным градирням тепловой электростанции, закрывшим, как казалось тогда, весь горизонт перед нами. И тоже были птицы и унылый серый лес и огромные как горы облака.
– Держи! – Марк протягивал мне огрызок карандаша.
Он некоторое время смотрел искоса, как широкими штрихами я превращаю мягкий графит в картину, потом вернулся к книге.
Я рисовал ветер. Он раздувал полы пальто, но тонкая рука держала их на груди, не давала сорвать с себя тонкую бежевую ткань. Но ветер уже запустил свои пальцы в ее светлые волосы, и она слегка наклонила голову, пытаясь смахнуть волосы с лица. Ее другая рука поднята, словно пытается