Юрий Герман

Я отвечаю за все


Скачать книгу

Ионы Крахмальникова, а впоследствии переименованную в Сеченовскую – в честь знаменитого ученого.

      – Н-да, пошуровали тут фрицы, – про себя произнес Богословский, со злой печалью оглядывая картину разрушений, еще более зловещую в наступающей тьме сырого и холодного вечера, под крики воронья. – Да-а, показали себя…

      Старчески покряхтывая от непереносимой усталости, Николай Евгеньевич еще прошагал по разбитой и размытой дороге и потянул к себе клейкую от свежей краски дверь. Зазвенел блок пружинами, нянька в вестибюле, оставив рукоделье и сделав строгое лицо, зашагала посетителю навстречу, чтобы воспрепятствовать его попытке незаконно проникнуть в доверенную ей больницу.

      – Сейчас поздно, товарищ офицер, – сказала она, – сейчас никакого впуска уже нет и передач не принимаем.

      – А я, нянечка, не к больным, я сам врач, и нужен мне ваш Владимир Афанасьевич.

      Ответить старуха ничего не успела.

      Со второго этажа в это самое время спускался Устименко, еще не снявший халата. Темные брови его резко и четко выделялись на бледном лице.

      – Николай Евгеньевич? – сразу узнав, издали, не повышая голоса, спросил Устименко. – Вы?

      Тот молчал, радостно и гордо вглядываясь в своего выученика. Похудел только что-то. Или это тоже возраст? Не старость, но возраст мужества.

      – Чего молчите? – подойдя вплотную, спросил Устименко. – Разыграть собрались? Я же вас все равно всегда узнаю…

      – Сейчас, погодите, досчитаю, – не без удивления услышал Устименко.

      – Что досчитаете?

      – Досчитаю, именно каким нумером сюда приехал, – что-то про себя шепча, сказал Богословский. И добавил: – Шестьдесят седьмым.

      – Это что же такое?

      – Это нумер места деятельности за прожитую жизнь. Определяюсь нынче под ваше просвещенное начало, пройдя шестьдесят семь больниц, клиник, лечебниц, госпиталей, медсанбатов, санитарных поездов и прочих заведений, рассчитанных для помощи страждущим. Еще на улице Ленина начал считать, да все сбивался. Теперь давайте, Владимир Афанасьевич, поздороваемся…

      Старый доктор опустил на пол свой фанерный чемодан с наугольничками, обнял Устименку, прижал к себе могучими еще руками и объявил:

      – Вот, свиделись два хромых черта. Хорошо, что хоть на разные копыта охромели, меньше комичности в нас станут примечать. Чего бледен-то, Владимир Афанасьевич?

      – Строимся, – сказал Устименко, подбирая с полу чемодан Богословского.

      – Это здание уже тобою учреждено?

      – Закончено лишь мною. Ну пойдемте же!

      В кабинете главного врача Богословский спокойно выслушал, что «некоторое время» ему и ночевать придется тут, на диване, так как квартиры еще не выделены.

      – Да что вы! – усмехнулся Николай Евгеньевич. – А я-то, старый дурошлеп, думал, что нашему брату врачу в первую голову выделяют. Привык к этому. Избалован.

      – Это вам не война, – ответно