ещё и раньше их придём, – у Вари появился спортивный азарт.
Они свернули на первую попавшуюся тропинку, и пошли лесом. В лесу было тихо, – ни ветра, ни шума. Птицы не пели.
– Гроза будет, – сообщила свои наблюдения Варя.
Геннадий продолжал расспрашивать, как живёшь, с кем живёшь. В его вопросах был неподдельный интерес, и Варя рассказывала и про себя, и про маму, и про Матвеича, жена которого была их дальней родственницей. Неразговорчивая по натуре, она довольно складно и с юмором рассказывала про своё житьё-бытьё. Обычно городские подсмеивались над «деревней», но Геннадий с чисто профессиональным интересом выслушивал всё, спрашивал какие-то мелочи, которые она забывала, видно было, что он расспрашивает не из вежливости. Иногда он останавливался, рассматривал деревья, которые показались ему необычными. На небольшой полянке, через которую вела тропинка, попросил остановиться.
– Хочу сфотографировать.
Он долго примерялся то к одному дереву, то к другому, сфотографировал Варю, потом – она его, потом решил сфотографировать полянку с дерева. Варя с интересом наблюдала за ним, не понимая всех тонкостей. Геннадий, сделав несколько кадров, решил спрыгнуть с ветки, на которой сидел, и не успела Варя ничего сказать, как он уже сидел на земле, стоная, с подвёрнутой ногой. Варя тут же кинулась оказывать медицинскую помощь. Заставила его разуться. Достала платок, и, нисколько не смущаясь, скомандовала:
– Смочите его мочой, привяжем потуже, – быстро всё пройдёт.
Геннадий смотрел на неё изумлённо, не понимая, казалось, где он возьмёт требуемое. Варя догадалась, что ей нужно отойти.
– Я – сейчас, – она помчалась по полянке, вспоминая, что где-то тут должна быть сторожка.
Она ещё не успела рассказать Геннадию, что зимой к ним приезжают охотиться из города, что их егерь – самый лучший в районе, что у него в лесу полно всяких сторожек, в которых ночует или он сам, или кто-нибудь, кого застанет непогода. А дождь уже начинал накрапывать. «Сейчас как ливанёт, а с больной ногой далеко не уйдёшь. Переждём в сторожке», – думала она. Сторожка оказалась не так уж и близко. Варя вернулась. Геннадий сидел на земле с перевязанной её платком ногой. Варя не стала уточнять, смочил он его или нет.
– Пойдём в сторожку, дождь начинается, – скомандовала она, поднимая Гену с земли. Он облокотился на её плечи и беспрекословно захромал в нужном направлении. Дождь всё усиливался. Варя захватила ещё обе сумки – свою и Геннадия, и так, вся увешанная сумками и больным, зашагала к сторожке. Не успели они добраться до домика, как ливень с перекатами грома, обрушился на них со всей своей летней дурью. В сторожку они зашли насквозь мокрые.
– Есть во что переодеться? Сейчас первые дожди – холодные, можно и простудиться, – Варя привыкла обо всех заботиться, тем более Геннадий был гость и больной.
Она тут же стала разводить огонь в небольшой печке. В это время Геннадий чем-то шуршал за её спиной. Затем вытащила из своей сумки платье, которое тоже оказалось мокрым.
– Ну