еды. – Если один оступился, то другой должен твёрдо стоять на ногах, иначе покатятся оба в пропасть.
Авир неопределённо хмыкнул и уставился на зеркало, которое валялось рядом с ним, щерясь своей разбитой гладью и искорёженной серебряной оправой. Что-то в нём его заинтересовало, а точнее, что-то, что было совершенно чуждым в нём, но неумолимо привлекало взор.
А тем временем Навой Краснояр продолжал свою тихую ободряющую речь:
– Вы, Князь, может и думаете, что коли детей у меня не было, то мне и не дано понять ту боль, которую испытывает родитель, когда нечто подобное случается. Так знайте, нравится ли вам это или нет – для меня Агидель как дочь! Пусть и весьма взбалмошная, нахальная и непослушная она девица, но в ней прям будто сама жизнь заключена во всех её красках. Жизнь ваша, жизнь Веты, Агнии, да вот и моя – всё воедино сплелось. Эге, я-то понимаю, как вот тут болит, – и в подтверждение своих слов он шлёпнул раскрытой ладонью по сердцу. – Но запираться в четырёх стенах и всех гнать, это плохое решение, слышите меня, Князь? Дела мы делать должны, и как можно быстрее, пока решение не найдём…
Но Авир его уже не слушал. Он аккуратно вытаскивал осколки из оправы, оголяя небольшой пергаментный квадратик, который, как только освободился из острого зеркального плена, выпал в кровоточащую ладонь. Дрожащими пальцами, он начал разворачивать таинственную записку под вопросительным взором своего советника.
– Что это, Князь? – Советник попробовал заглянуть в клочок испещрённого мелкими рунами пергамента, но Авир предостерегающе поднял палец, беззвучно призывая подождать.
Навою не пришлось проявлять смирение долго, и совсем скоро желанная для прочтения записка перешла в его руки. Прежде, чем приступить к её изучению, советник окинул взором Князя, с сожалением отметив, что карие глаза Авира будто подёрнулись мутной пеленой, рождённой из воплотившихся в реальность страхов, которые теперь выстроились перед его внутренним взором неумолимой мрачной шеренгой.
«Пишу в ночь перехода в первый день зимы. Ровно шестнадцать зим я уже прожила как Княжна Агидель Воибор. Кем становлюсь теперь – пока мне неизвестно. Хочу перечислить то, что меня смущает и следы того, что я смогла заметить ранее: два дня и ночь назад я упала со стула и порезалась осколком чашки. Сейчас я не могу найти след от раны. В вечер того же дня я очень сильно занемогла – потеряла сознание, а когда проснулась после долгого сна, стала слышать то, что ранее не могла. Звуки будто заново ожили для меня и теперь ведут точно к тому месту, где они рождаются и открывают новое и ранее скрытое. А сегодня после посещения необычной травницы и пифии Урсулы Ляпис, которая приехала вместе с балаганщиками, я узнала, что какой-то мудрёный магический щит на меня не ставится, хотя якобы на всех людей он действует. Путём эксперимента – это её слово для меня мало понятно – мы подтвердили это – я снова получила порез из-за осколка разбитой посуды, в этот раз на левой щеке. Видела даже свою кровь. Агния свидетель, но это тайна. Сейчас,