патриотизмом не страдали, всячески оттирая от заморских товаров соседей-портовиков из новорожденного Ростова.
31 октября 1807 года Ростов, Нахичевань и Мариуполь были присоединены к ведомству Таганрогского градоначальства по части полиции, торговли и навигации, что перевело их в статус уездных городков, лишив даже намека на самостоятельность. К тому же в 1835 году гарнизон и имущество ставшей ненужной крепости св. Димитрия были переведены в Анапу, из-за чего отпала необходимость и в самом поселении у слияния Дона и Темерника.
После перевода всех присутственных мест, включая таможню, в Таганрог город на Дону был обречен на статус зарастающей паутиной уездной слободки, фактории для таганрогских купцов. В нем размещался лишь склад заморских товаров, свозимых сюда приморскими негоциантами. По выражению главы Статистического комитета Одессы, историка Аполлона Скальковского, Ростов являлся «отделением таганрогской биржи». До 1836 года так, собственно, и было. Ростов самостоятельных внешнеторговых операций не проводил, являясь, по существу, лишь перевалочной базой, через которую на каботажных судах по Дону шли к морю хлеб, сало, шерсть, льняное семя, уральские металлы, а уже через таганрогскую таможню переправлялись за границу. В начале века около тысячи кораблей ежегодно бросали якоря на таганрогском рейде.
Помимо субъективных были и объективные причины пренебрежения Ростовом: слишком уж мелким было русло Дона, и суда крупного водоизмещения просто не протискивались сквозь его узкие гирла. С мая по октябрь иностранные корабли приходили к устью Дона и становились на рейд, а тем временем купцы на баркасах и мелких судах сплавляли сюда свои товары. Заниматься расчисткой гирл было некому – слишком дорого для частного бизнеса и слишком много головной боли для государева Главного управления путей сообщения, так как тогда возникала необходимость содержать маяки, буксиры, лоцмейстеров, метеорологов, гидрографов, водную полицию и пр. Из-за этого, не зная состояния воды в канале, купеческие парусные суда нагружались под завязку и садились на мели целыми караванами.
Зато у Ростова был козырь, который только снился Таганрогу и Одессе: крепкий армянский капитал соседней Нахичевани-на-Дону, торговцы которой были переселены еще Екатериной II из Крыма в конце XVIII века и имели налаженные торговые связи по всей Евразии, от Португалии до Индокитая («когда родился армянин, еврей заплакал»). Этому капиталу было крайне тесно в степных границах, он просился в море. В Нахичевани, в отличие от Ростова, действовал собственный магистрат и различного рода еще екатерининские поблажки в виде переселенческих льгот, свободной торговли, земельных наделов и освобождения от службы в армии. Влияние армянского купечества, ради причисления к 1-й гильдии без предрассудков поменявшего традиционное окончание фамилий с «ян» на «ов» и «ев», в коммерческих и политических кругах было весьма значительным.
Ростово-нахичеванское купечество, мечтавшее о собственном «окне в Европу»,