руки были связаны за спиной. Его подвели к лошади.
– Садись!
Сколот не двинулся. Рывок за плечо развернул его.
Пленников заставляли садиться верхом. Тех, кто сопротивлялся, оглушив, взваливали на лошадей, привязывали.
– Выбирай.
Выбора не было. Сааремат подчинился. Глаза закрыли плотной повязкой. Наконец тронулись в путь. Никогда ещё не было так тяжело Сааремату в седле, если бы не верёвки, наверное, упал бы с лошади. Ужасно хотелось пить, связанные сзади руки ныли до самых плеч, ног он уже не чувствовал, пот заливал лицо. Сколот проклинал своих пленителей, молил Богов то послать ему смерть, избавив от позора, то дать силы для мести. Судя по ослабевающему жару солнечных лучей, они ехали до вечера, затем спустились по склону, и живительный запах сырой прохлады дохнул на измученных пленников. Наконец остановились, пленным развязали глаза, стащили с сёдел как мешки с зерном, сбросили на землю, потому что затёкшие ноги подломились. Руки развязали, но никто не имел сил двигаться.
Сааремат, приподнявшись, осмотрелся. Они были на песчаном берегу реки. Сзади на шею накинули верёвку, но он не мог сопротивляться. Чужие воины окружили их, они сняли плащи, и теперь стали заметны стройные высокие фигуры, одетые в кожаные доспехи, к широким поясам крепились мечи.
Командир чужих, старший годами, но тоже ещё безбородый, внимательно рассматривал сколотов, тихо отдавая по очереди распоряжения стоящим рядом воинам.
«Эллины, – подумал Сааремат, – живущие в городах у моря, бреют бороды, но это не они. Судя по молодости, мальчишки испытания проходят на взрослость и, вероятно, уже прошли» …
Воины окружили пленных.
– Вставайте! – приказал командир.
Кое-как сколоты поднялись.
– Раздевайтесь!
Пленники не спешили. Сааремат почувствовал остриё меча на шее, а двое воинов выволокли самого молодого Гурда, заломив ему руки, подтащили к старшему. Тот одним движением меча распорол на юноше одежду, которая лохмотьями упала к его ногам. Швырнув перепуганного мальчишку на землю, командир чужих плетью для лошади со всей силы ударил по земле рядом с пленником, который сжался, прикрыв голову.
– Сейчас, – в тишине сказал старший, – все разденутся и вымоются в реке! Иначе этого буду пороть, пока не сдохнет или вы не поумнеете! Если хоть один попытается противиться, этому перережу глотку! Несговорчивых окунём сами! Ну, что? Начинаем? – двое вытащили из-за пояса плети.
У Сааремата внутри всё сжалось, он готов был выкрикнуть, но Тар опередил его:
– Не тронь мальчишку! Твоя взяла!
У Сааремата отлегло от сердца. Что бы там ни было, а пока жив, есть надежда.
Выхода не было, они разделись.
Всадники, загнав пленных в воду, отрезали им возможность к бегству, окружив со всех сторон. Окриками, тычками их заставили окунуться с головой и вымыться. Каким бы глупым ни выглядело их положение, Сааремат испытал облегчение, попав в воду. После ужасной дороги неплохо было смыть пыль и