ты принят в Братство. Твоя преданность будет испытана. Помни: предательство карается смертью. Будь готов принести любые жертвы ради наших целей.»
Лила нахмурилась, перечитывая строки. Эдвард Харгривз, человек, чья усадьба сгорела в 1889 году, был частью этого братства? Она аккуратно отложила письмо и взяла следующее. Чем больше она читала, тем сильнее росла её тревога. В одном из посланий упоминались ритуалы в лесу – тёмные обряды под покровом ночи, о которых шептались лишь в страшных сказках. Другое письмо, датированное 1887 годом, намекало на тайные собрания в пещерах у реки. Но последнее письмо, самое короткое и резкое, заставило её замереть:
«Эдвард, ты предал нас. Ты поджёг усадьбу, чтобы скрыть свои грехи. Братство изгоняет тебя. Твоя жизнь кончена. Мы не забудем.»
Лила сглотнула. В дневнике Эдварда, найденном ранее, он писал, что пожар был случайностью – свеча служанки опрокинулась на занавески. Но «Братство Спирали» считало его виновным. Что, если он был изгнан несправедливо? Что, если годы одиночества и ненависти свели его с ума, и теперь он вернулся, чтобы мстить? Лила задумалась: обезглавленные тела, спирали, вырезанные на жертвах, – это его способ доказать свою правоту, собрать кровавую жатву за предательство, которого, возможно, и не было.
Все еще обеспокоенная письмами, Лила снова взяла дневник. Возможно, она что-то пропустила, какой-то ключ к пониманию происходящего. Перелистывая страницы, она почувствовала, что одна часть толще. Осторожно она разъединила слипшиеся страницы и обнаружила список имен. Каждое имя сопровождалось датой и краткой заметкой. Её глаза расширились, когда она узнала некоторые имена – люди из деревни, которые исчезли или были найдены мертвыми много лет назад. Даты уходили десятилетиями назад, намекая, что убийства длились гораздо дольше, чем кто-либо думал. Последние записи совпадали с недавними убийствами, подтверждая её страхи. Руки Лилы задрожали, когда она осознала опасность, нависшую над деревней.
Её размышления прервал резкий стук в дверь. Лила вздрогнула, поспешно спрятала письма и дневник под старую подушку и спустилась вниз. На пороге стояла Эмили, её подруга детства. Её лицо было бледным, глаза блестели от слёз.
– Лила, ты слышала? – голос Эмили дрожал, как осенний лист на ветру. – На окраине нашли ещё одно тело.
– Чьё? – спросила Лила, чувствуя, как холод сковал её грудь.
– Старого Джона. Его нашли у реки. Без головы. И рядом – эта проклятая спираль, вырезанная прямо в земле.
Лила сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Ещё одна жертва. Убийца двигался быстро, словно тень, которую невозможно поймать.
Тем временем на деревенской площади собрались жители. Туман начал рассеиваться, но воздух оставался тяжёлым, пропитанным страхом. Элиас Кэрроу стоял перед толпой. Его широкие плечи были сгорблены, а лицо осунулось от бессонных ночей.
– Это уже третья смерть за две недели, – сказал он, его голос звучал глухо, как колокол в тумане. – Мы не можем сидеть сложа руки.
– Но что мы можем сделать? – крикнул Томас,