бывают мужья!.. Я не виновата, что он тебя бросил. Я его не крала. Пусть меня обыщут… Ты сама его доехала, вот что! Он был слишком хорош для тебя… Был ли у него ошейник, по крайней мере? Не видал ли кто мужа этой дамы!.. Будет выдана награда!..
Смех возобновился. Жервеза только повторяла почти неслышным голосом:
– Вы сами знаете, вы сами знаете… Это ваша сестра, я ее задушу, вашу сестру!..
– Да, попробуй сцепиться с моей сестрой, – отвечала Виржини насмешливо. – А, так это моя сестра? Очень может быть: моя сестра не тебе чета… Да мне-то какое дело! Могу я стирать свое белье спокойно? Оставь меня в покое, слышишь, не лезь!
Но после нескольких ударов вальком, она вернулась к Жервезе, возбужденная, опьяненная бранью. Три раза она останавливалась и начинала снова:
– Ну, да, это моя сестра. Что? Слышала, довольна теперь?… Они обожают друг друга! Стоит посмотреть, как они милуются!.. Он тебя бросил с твоими ублюдками. Один ведь от жандарма, правда? А трех других ты выкинула, чтобы не было лишней обузы… Это твой Лантье нам рассказывал. Да, рассказывал хорошие вещи, и надоела же ты ему!
– Шлюха! шлюха! шлюха! – рычала Жервеза вне себя, дрожа от бешенства.
Она повернулась, снова пошарила по полу, и не найдя ничего, кроме маленькой лохани, окатила Виржини водой с синькой.
– Кляча! Ты испортила мне платье, – закричала та. Ее плечо и левая рука окрасились в синий цвет. – Погоди ж ты, тварь!
Она в свою очередь схватила шайку и выплеснула ее в Жервезу. Началась отчаянная баталия. Обе метались между лоханками, хватали шайки с водой, окачивали друг друга, ругаясь во все горло. Теперь и Жервеза отвечала:
– Вот тебе, гадость!.. Что, получила! Умой свою…
– А, падаль! Вот тебе баня! Вымойся хоть раз в жизни!
– Да, да, я тебя вымочу, треска!
– Получи еще! Прополощи свои зубы…
Они стали наполнять шайки у кранов. И в ожидании, пока те наполнятся, продолжали свою грязную ругань. Первые шайки, плохо направленные, проливались мимо. Но мало-помалу ссорщицы наловчились. Виржини первая получила целый душ; вода, окатив ей шею, побежала по спине и горлу, потекла из-под платья. Не успела она еще опомниться, как новая шайка окатила ее сбоку; вода так и шлепнулась ей в левую щеку, вымочив шиньон, который развернулся, как шнурок. Жервеза получила первый душ в ноги; вода наполнила ей башмаки, окатила икры. Две другие шайки вымочили ее до бедер. Вскоре нельзя было разобрать, на чьей стороне перевес. Обе были мокры с головы до ног, в платьях, прилипавших к телу, похудевшие, костлявые, дрожащие; вода струилась с них, как с зонтиков во время дождя.
– И потешный же у них вид! – раздался хриплый голос какой-то прачки.
Прачечная потешалась забавным зрелищем. Толпа отступила, чтобы не попасть под душ. Аплодисменты, шутки раздавались среди шума выплескиваемой с размаха воды. По полу текли лужи, в которых обе женщины шлепали по щиколотки. Вдруг Виржини, задумав подвох, выхватила у одной прачки ведро с кипящим щелоком и швырнула его в Жервезу. Раздался крик. Все думали, что Жервеза