имею в виду, ты правда не понимаешь, почему Русаков не хочет с нами общаться?
– Нет.
– Из-за твоих шуточек, – уставшим голосом пояснила Селиванова. – Русаков всегда был очень ранимым. Помнишь, как в пятом классе мы читали “Муму” и он рыдал так, что Саяне Марковне пришлось вывести его в коридор и там успокаивать? А как он сжимается каждый раз, когда ты заговариваешь с ним, видела? И смотрит еще так, как будто ты его в угол загнала. Бедняга, – улыбнулась Ника и снова затянулась. – Мне его даже немного жаль, если честно. Но блин, эта его реакция на твои подколки такая милая. Он явно вырос в тепличной атмосфере, вот и ранится обо все подряд.
– Думаешь? – не поверила Злата, вытащив сигарету изо рта и держа ее между пальцами. – В смысле, ты реально считаешь, что его обижают наши шутки?
– Не наши, а твои, – деликатно поправила Ника, закидывая в рот еще одну жвачку. – Да, я так думаю. Ну просто он шуток не понимает и вообще все очень близко к сердцу воспринимает. Русаков же ранимый, я говорю тебе. И даже на твои безобидные подколки он обижается. – Ника снова улыбнулась и сделала круговое движение глазными яблоками. – Он так мило дуется! Кексик такой. Даже не пытайся отрицать, что он тебе нравится.
– Он? Мне? Нравится? – Злата громко захохотала, стараясь не обращать внимание на бросившийся в лицо жар. Отсмеявшись, она сделала новую затяжку и весело взглянула на Нику. Та снисходительно посмотрела на нее в ответ:
– Конечно. Почему тогда ты все время называешь его Рыжиком, как котенка? Почему все время шутишь именно над ним, а не над той же Крюковой? Почему ты спросила у Клевцовой, где он?
– Просто интересно, почему он решил вдруг школу пропустить, – развела руками Злата, искренне надеясь, что ее внешний вид никак не выдает ее волнение из-за темы их разговора. – Почему Рыжик? Ну так он рыжий, как его еще называть? А шутить над ним прикольно, потому что он таким растерянным сразу становится. Из отличника, который все знает, тут же превращается в лопуха, который не знает, как ответить. Жалкое зрелище.
– А ты разве не этого добиваешься? – подозрительно сощурилась Ника и выплюнула жвачки в ближайший сугроб. – Тебе же нравится видеть, как твои шутки задевают его?
– Да не задевают они его, – как можно беспечнее отмахнулась Злата и, вытащив сигарету, затушила, после чего от души втоптала в асфальт. – Он просто смущается каждый раз, когда на него обращают внимание. Особенно девушки. Потому и краснеет…
– Очень мило причем, – подмигнула Ника и рассмеялась, когда Злата посмотрела на нее уничтожающим взглядом. – Златка, я ж тебя насквозь вижу. Нравится тебе Русаков. И то, как он краснеет, тоже.
– Ник, фигню несешь, – добродушно отозвалась Злата, ощущая желание улыбнуться во весь рот и в то же время как следует стукнуть Селиванову по лбу. – Это ты на меня проецируешь свои чувства к Вавилону.
На щеках Ники образовался нежный румянец, который можно было бы принять за морозный, если не знать, что подруга своим замечанием попала ей прямо в сердце. Забросив в