не расскажу, – заверила она его с серьезным видом. – Я отдам тебе это письмо сразу после того, как у нас все будет. И никому не скажу, что в нем было. Обещаю.
– Спасибо.
Он призвал на помощь весь свой разум, чтобы придумать приемлемый план. Впрочем, о каком разуме может идти речь, если он собирается явиться в дом своего хозяина и лишить его дочь девственности, пусть и по ее настоятельной просьбе? Это чистой воды безумие!
– Ладно, – повторил он. – Но нам нужно быть осторожными.
С ощущением тупого ужаса он осознал, что она вовлекает его в опасный заговор.
– Да. Не беспокойся. Я могу устроить так, что мою горничную отошлют, а лакей пьет, он всегда засыпает еще до десяти часов.
– Вот и устрой, – сказал он, чувствуя, что его мутит. – Только выбери безопасный день.
– Безопасный день? – не поняла она.
– Не позже чем через неделю после месячных, – с грубой прямотой сказал Джейми. – Чем ближе к ним, тем меньше вероятность понести.
– О!
Она порозовела, но посмотрела на него с новым, особым интересом.
Они долго смотрели друг на друга и молчали, неожиданно объединенные тем, что их ожидало.
– Я дам тебе знать, – сказала Джинива и, развернув лошадь, поскакала галопом через поле.
Из-под копыт кобылы взметались комья недавно разбросанного навоза.
Чертыхаясь про себя и радуясь тому, что луна еле светит, Джейми проскользнул под лиственницами, пересек открытую лужайку, утопая по колено в водосборе и дубровнике, и оказался прямо под мрачно нависавшей над ним стеной.
Да, вот и свеча в окне – как она и говорила.
Свеча свечой, но Джейми снова пересчитал окна, чтобы не ошибиться.
«Господи, помоги, если я влезу не в то», – мрачно подумал он и, ухватившись за стебель сплошь покрывавшего стену серого плюща, начал подъем.
Шорох листьев звучал в его ушах ураганом, а стебли, хоть и крепкие, поскрипывали и угрожающе провисали под его весом. Ему ничего не оставалось, кроме как карабкаться возможно быстрее, будучи готовым, если какое-то другое окно вдруг отворится, соскочить и скрыться в ночи.
Когда Джейми забрался на балкон, сердце его бешено колотилось и он весь вспотел, несмотря на прохладу ночи. Немного постояв, чтобы отдышаться, под бледными весенними звездами, он уже в который раз мысленно проклял Джиниву Дансени, а потом распахнул балконную дверь.
Видимо, она слышала, как он поднимается по плющу, и ждала его, потому что сразу же встала и двинулась навстречу. Подбородок ее был вздернут, волосы распущены по плечам.
Ее ночная рубашка из тонкой, полупрозрачной ткани с шелковым бантом у горла мало походила на обычный девичий спальный наряд, и Джейми с изумлением понял, что она надела сорочку, предназначенную для первой брачной ночи.
– И все-таки ты пришел.
В ее голосе он уловил нотку торжества, но и легкую дрожь. Значит, до последнего момента она не была в этом уверена.
– У меня не было особого выбора, – отозвался он и повернулся,