ехидно улыбается, отворачивается.
А меня аж встряхивает от одной мысли, что с ней кто-то спит, что она с кем-то трахается… Эта мысль еще больше подливает масла в огонь, я в последнюю секунду себя осаждаю, чтобы не схватить ее за локоть.
– Замужем? – в голосе ленца, сам же опускаю глаза на ее пальцы и скриплю зубами, поняв, что на левой руке присутствует милое обручальное кольцо.
– Счастливо, – скрещиваемся взглядами, она позволяет себе дерзко улыбнуться. – Кто-то только обещает, а кто-то выполняет свои обещания.
Со свистом втягиваю в себя воздух. Легкие от этого вдоха разрываются. На секунду прикрываю глаза, пытаясь унять взволнованное сердцебиение и перебить во рту вкус горечи.
– Как я уже говорила, комфортабельных номеров у нас нет, но так как ты уже послезавтра уезжаешь, то две ночи и один день вполне можешь перекантоваться в старом домике. Вода туда подается два раза в день: в шесть утра и в десять вечера, – протягивает мне ключ, избегает любое прикосновение, но я все же чуток задеваю пальцами ее пальцы. Вздрагивает, вскидывает на меня глаза, потом резко их опускает.
– Общий завтрак у нас в семь тридцать, в восемь гости отправляются развлекаться по интересам…
– А ты меня этой ночью будешь развлекать? – опираюсь об стойку и опускаю взгляд на грудь, обтянутой черной футболкой. Возбуждение подкатывает неожиданно, но предсказуемо. Реакция на Марьяну с годами не изменилась, учитывая, как я по ней скучал – хочу до скрежета зубов, до звездочек перед глазами.
– Обед в двенадцать. Полдник в четыре. Ужин в восемь. Надеюсь, что у тебя, помимо дорогих вещей от дизайнеров, найдутся потертые джинсы и рубашка. Если нет, – прищуривается, что-то в уме прикидывает. – Вещи моего мужа тебе будут в самый раз.
Сука!
– Спасибо, джинсы у меня есть собственные, – отталкиваюсь от стойки, но замираю. – В какой стороне этот чертов дом находится?
– Справа от парковки. Там их пять, твой второй. Могу попросить кого-то тебя проводить.
– Справлюсь без посторонней помощи, – шиплю, сверкая мрачным взглядом, а Марьяна еще шире улыбается.
– Приятного вам отдыха, Герман Александрович, – слышу в голосе насмешку, устремляю на нее ледяной взгляд.
Хочется предупредить, чтобы не злила, не провоцировала, не всегда вспышки гнева удается взять под контроль. Агрессия, загнанная в рамки, рано или поздно выйдет за их пределы. И тогда случается что-то страшное.
13 глава
Не могу уснуть. Непривычная тишина вокруг оглушает. Последние три года я постоянно засыпал среди шума: сначала в больнице, потом на съемной квартире недалеко от проезжей части, где не смолкал гул машин. На предложение Кости сменить квартиру отказался. Мне хотелось просто где-то осесть, пусть временно.
Тот дом, которым я считал своей крепостью, в котором мы жили с Марьяной – продал. О нем поначалу знали единицы, потом узнали все, плюс каждая комната, каждая деталь в интерьере напоминала мне о том, что потерял.
Встаю