и проглотила.
Это будет моим маленьким секретом от всех и вся, если я выберусь отсюда живой.
Вода в лохани не была ледяной, хотя я на это надеялась. Это могло бы взбодрить и заставить тело реагировать на внешние раздражители более юрко. Очередная маленькая надежда рассыпалась в прах.
В какой-то момент на глаза набегает тьма, и я с головой ухожу под воду. Хватаюсь за края и выползаю на поверхность. Задремала? Потеряла сознание?
Плохо дело.
Очень плохо.
Еле как смыв с себя пыль и мусор плена, я вылезла из ванны. Одна из дам бросила полотенце, и оно чуть не сбило меня с ног.
Отвратительно ощущать настолько тягучее бессилие. Оно обволокло все тело и подчинило разум.
– Одевайся.
По приглушенному голосу дам тяжело понять их возраст, но настрой ясен – я им отчего-то неприятна. Не понимаю, что является тому виной, мой забитый изможденный вид, запах, исходящий от меня еще пару минут назад, или положение пленницы? Склоняюсь к последнему варианту. Они чувствуют власть надо мной и пользуются превосходством, даже не думая о последствиях.
Все же мне удается натянуть спортивные брюки, футболку и кофту на молнии.
– Вперед, грязное отродье, – приказывает дама и толкает меня в плечо шокером. Спасибо, что не включенным.
Грязное отродье? Так меня еще не называли. Запишу в свой блокнот безосновательных угроз, обзывательств и лживых обещаний.
Выйдя из кладовки, хочу осмотреться и найти что-нибудь, чем смогу защитить себя в будущем, но дамы не дают и мгновения на осмотр помещения. Они почти волоком тащат меня по первому этажу из зала в зал и останавливаются только тогда, когда перешагивают порог столовой.
Меня начинает мутить с удвоенной силой.
В центре, там же, где и раньше, стоит прямоугольный длинный стол, уставленный всевозможной едой. Перед глазами мутнеет, давлюсь слюной и быстро шагаю к нему. В спину ударяет разряд тока, и меня выгибает в обратную сторону. На мгновение это даже бодрит, а в следующее я уже стою на четвереньках и пытаюсь отдышаться. Дамы подхватывают мое тело под руки и садят на стул, привязывают руки кожаными ремнями к подлокотникам и отходят. Они делают все настолько синхронно, что на ум приходят мысли, они либо близняшки, либо репетировали это не один десяток раз.
Зрение проясняется окончательно, и я снова вижу стол с непозволительным изобилием еды: в глубоких тарелках налиты разные супы, в длинных блюдах расположили жареные овощи, мясо и вареные крупы, хлеб разного помола и выпечки – на плоских круглых блюдах, даже фрукты и овощи в сыром виде уложили так, словно это произведение искусства.
Давлюсь слюной и тянусь к столу настолько сильно, что кожаные ремни начинают скрипеть.
Во главе стола на почтительном расстоянии от меня находится Поул. Сейчас его губы наконец-то перестали улыбаться, но в глазах затаился блеск неадекватности и жестокости.
Ему нравится то, что он видит.
– Что тебе нужно? – спрашиваю