перекрывает кислород. С ужасом смотрю в побагровевшее лицо некогда интеллигентного мужчины. – Ты, кажется, не понимаешь, с кем имеешь дело, девочка. Играешь в опасные игры, последствия которых могут быть ужасными.
– Вы не имеете права так со мной обращаться, – задыхаясь, кряхчу, хватая ртом воздух.
– Если ты ещё раз спутаешься с Князевским щенком, твой дядя не доживёт до свадьбы любимой племяшки, – от услышанного я замираю, переставая трепыхаться в захвате. – А может, не только дядя, но и вся ваша прелестная семейка. Знаешь, зима, гололёд. Вдруг Вадим не справится с управлением на дороге, как твой отец, к примеру? Хочешь проверить, насколько я серьёзен?
– Нет…
– Вот и умница, – медленно отпускает, и я отшатываюсь в сторону, едва ли удержав равновесие.
Схватившись руками за шею, растираю её. Сухой кашель сотрясает меня до такой степени, что боюсь выплюнуть собственные лёгкие.
Влас Шведов пообещал уничтожить всю мою семью, если я не выйду замуж за его сына. И видит Бог, он не лукавит и не запугивает меня напрасно. Он сделает это…
Глава 3
Агония – именно так я могу назвать своё состояние в последующие дни и недели.
После показательной «порки» в офисе неугодную племянницу силой вернули загород, домой. Речи о возвращении в общежитие даже не было. Я и не просила, не смела заикнуться. Моя жизнь закончилась. Остальное казалось не важным, дешёвой бутафорией в сравнении с тем, что было пережито рядом с ним...
Дома я превратилась в овощ, неспособный функционировать. Не жила, а существовала. Отказывалась есть, пить, разговаривать. Я лежала на постели и тихо рыдала, прощаясь с ярким вкусом жизни, которую толком не успела познать. Била сжатыми до боли в костяшках кулаками в грудь, заглушая душевную боль физической. Не хотела никого видеть, в особенности, Вадима. Жгучая обида на дядю душила, разрывала на мелкие частички. Впервые в жизни он поднял на меня руку.
За что? За то, что полюбила?
Посмела в первый раз почувствовать себя нужной? Ощутить поддержку и заботу?
Бедная Валюша, она так сильно переживала и пыталась помочь, но всё было тщетно. Никакие разговоры, колыбельные и объятия не могли вернуть прежнюю Лизу.
Янка… малышка, несмотря на юный возраст всё прекрасно понимала. Она не докучала, тихонько пробиралась в комнату и молча лежала рядом, обнимая меня со спины маленькими ручками.
День и ночь, ночь и день я прокручивала в голове одну и ту же проклятую сцену. Как будто со стороны наблюдала за нами с Русланом на той самой заснеженной парковке.
Но уже ничего не изменить и не исправить. Я собственноручно вынесла смертный приговор обливающемуся кровью сердцу. И его сердцу тоже…
Уверена, Руслан возненавидел меня – и правильно сделал. Я обманывала его, лгала, смотря в родные глаза. Говорила, что он единственный.
Я сделала ему непростительно больно. Поступила подло и недостойно. Господи, кто бы знал, насколько сильно я хотела, чтобы он проклинал