к ее плечу, погладила, и дочка успокоилась. Повернулась лицом к стене, натянула одеяло с головой и снова уснула, дышала почти не слышно, как птичка и иногда тоненько постанывала.
– Пошли, Лизонька. Там Витя нам стол накрыл, привез коньяк какой-то необыкновенный, я хоть и не люблю крепкие напитки, но выпью, такого больше не попробуешь. Да и поговорим пока Алечка спит, надо поговорить.
Майма куталась в толстый вязаный шарф – лето разом исчезло, как будто его не было, с севера ледяными ветрами принесло тяжелые, снежные облака, и, похоже, зиму. Лиза ненавидела осень, поэтому эта, вдруг невесть откуда взявшаяся зима, радовала ее. Не будет мерзкой, слякотной грязюки, раз и сразу белоснежная чистота…
– Сейчас, мам. Еще секундочку, она плачет, как будто.
Но Майма с силой потянула Лизу за руку, заставив встать, и они пошли на цыпочках, почти поплыли над полом, чтобы даже досочка не скрипнула.
Стол Виктор накрыл в маленькой гостиной, такая была недалеко от кухни, в ней селили недолгих гостей, не очень жданных, случайных. Но гостиная была , тем не менее, уютная теплая, вся в янтарном дереве, с современной, стилизованной под старинную, мебелью, с большим мягким диваном с пушистым пледом, с настольными лампами, похожими на свечи. Бутылка, торжественно стоящая посреди маленького стола, накрытого красной скатертью, и правда была шикарной – тяжелой, плоской, с сверкающими стеклянными бусинами на ребрах, с пробкой, похожей на корону. Широченные бокалы казались настолько тонкими, что было страшно их взять в руки, здоровенная деревянная тарелка с сыром, фруктами и орехами была размещена на идеальном расстоянии от бутылки и крошечных фарфоровых тарелок, поблескивающих золотыми ободками. “Виктор явно не зря столько служил в их семье, время провел с пользой”,– мелькнула у Лизы странная мысль, но она сразу отогнала ее, испугавшись, что Майма поймет и обидится за сына.
– Садись, Лизонька, рядом со мной, а Витя напротив. Так удобнее будет разговаривать, тема сложная у нас. Ну-ка. Вить. Наливай свою красоту, поухаживай за своими дамами.
Майма шутила, но голос у нее напряженно вздрагивал, Лиза чувствовала это и тоже завелась. Махнув разом, как будто старые привычки снова вернулись к ней, коньяк, она даже не почувствовала его вкуса, кинула в рот какую-то фруктину, опустила тяжелые руки на стол
– Я слушаю, мам.
Но Майма молчала. Она аккуратно пригубила из своего бокала, поковыряла кусочек сыра, глянула на Виктора.
– Вить…
Виктор медленно коснулся взглядом Лизиного лица, проговорил хрипловато
– Алису отпустили, Лиза. Она больше никому не нужна, и не интересна, да и вот-вот ей стукнет восемнадцать. Ты помнишь это? Твоя дочь совершеннолетняя, а то что она недееспособна, так это всем по барабану. Впрочем, там вдруг вспомнили, что у нее есть настоящая мать…
Лиза с трудом складывала разрозненные слова мужа в целые фразы, она уже вообще ничего не понимала, мир стал абсурдным и лживым, и в этой лжи погрязли все.
– Они же… Я ничего