type="note">[2].
– Сдаться ему, черту! Не много ль чести?
Иван кивнул.
– Ишь ты, никем не победимый. Не воевал, вот и не побеждали его, чего тут думать!
– И то верно. Отписать ответ да в поход собираться.
Иван хищно усмехнулся:
– Сам отписывать будешь?
Степан покачал головой:
– На такое и ответа-то достойного нет.
– Тогда отдай сюда. Мы ему отпишем!
Ответ писался при участии нескольких бочек горилки, писался настолько душевно, что некоторые выражения пришлось вымарать – боялись, как бы бумага не воспламенилась. Но и оставшихся хватило. И утром письмо полетело обратно, к султану, с заманчивыми предложениями. Казаки, грубый народ, сильно сомневались в происхождении султана и его видовой принадлежности, хотя и не знали таких определений. Зато были уверены, что он не убьет ежа голым задом, а потому не является рыцарем, тем паче – непобедимым. И предлагали ему совершить акт мужеложства со всем Запорожским войском, будучи при этом в пассивной позиции.
Одним словом, попытка наладить дипломатические отношения вторично – вдруг да отыщется еще один Дорошенко? – провалилась глубоко и с громким треском[3].
Март 1673 года
Софья, ни на что не обращая внимания, висла на шее у брата.
– С Богом, Алешенька. Молиться день и ночь буду, только живой вернись.
– Еще как вернусь! Не плачь, Сонюшка. Все хорошо будет!
– Я и не плачу!
Софья действительно не рыдала, считая, что слезы приманивают беду на воина. Пусть у ребят все будет хорошо. Алексей последний раз поцеловал сестренку и вскочил на коня. Соня обняла еще и Ивана.
– Вернись, Ванечка. Я за вас обоих равно молиться буду…
Иван тоже крепко поцеловал девочку… да скорее уже и девушку. Это Софья за всеми бегами и трудами не замечала, как округляется ее тело и наливается грудь, а вот окружающим это отлично видно было. В том числе и Ивану Морозову, который твердо решил вернуться – и поговорить с Соней. Но это потом, потом…
А пока он крепко поцеловал девушку прямо в губы. И тут же, пока Соня не начала задавать неудобные вопросы, выпустил ее из объятий и вскочил на коня.
– Ты тоже себя побереги, сестренка, – ухмыльнулся Алексей, разряжая обстановку. И парни тронули коней.
Софья стояла красная, что та малина, – и ощущала себя полной дурой. В таком деле ошибиться она не могла. Ваня ее… любит?!
Да. Судя по всему – да.
А она его?
Софья задумалась. И страстной любви, о которой пишут в романах, в себе не обнаружила. Только глубокую и искреннюю нежность. Все бы сделала для этих двух мальчишек.
Но вот что делать с этими чувствами?
А если Ванька погибнет?
Тогда пусть домой не возвращается! Она его сама убьет!
Всего на Крым двигалось более сорока тысяч человек. Учитывая уже имеющиеся в Азове тридцать тысяч – сила получалась весьма внушительной.
Почти пятнадцать тысяч вел Ян Собесский. Пять, даже почти шесть