же нам сам рассказывал. Но там всё было шито белыми нитками! Напомнить? – горячо заговорил боец и, не дожидаясь моего согласия, продолжил: – Ты без сознания в больнице Троекуровска был. Так?
– Да. Там я его впервые увидел. Хотя он…
– Вот именно! Вспомни, как ты о нём вообще узнал. Помнишь? А я тебе напомню твои же слова. Ты его не узнал, а увидел в больнице первый раз. Это он тебя убедил, что вы с ним и ранее были знакомы. Я помню, как ты рассказывал эту историю. Он говорил тебе, мол, это он тебя с линии фронта возвращает домой. Что, мол, вёз он тебя на вокзал и вы под бомбёжку попали. А после этого, мол, в госпитале оказались и случайно в подвал провалились. Так?
– Так оно и было. Что ты тут сочинить пытаешься?! – прорычал чекист, который, очень вероятно, никаким чекистом не являлся.
– Да замолчи ты! – оборвал его Апраксин и продолжил пояснение: – Так вот, наврал он тебе тогда, Ляксей. Узнал, что ты ничего не помнишь, и решил этим воспользоваться. Ты ему нужен был. Понимаешь? Нужен!
– Зачем? – спросил я.
– Для алиби.
– Гм, алиби?
Я покосился на Воронцова.
Тот ожидаемо ответил:
– Говорю тебе, он всё врёт. Я был контужен и ранен, как и ты. Мы же вместе ранение получили. Вместе проходили лечение. Не верь ему, Забабашкин.
Апраксин на это только усмехнулся.
– Видал, как заливает? Со смеху умереть можно, вражина гадская! – И вновь замахнулся на немецкого диверсанта прикладом.
Это мне и было нужно. Я мгновенно прыгнул вперёд, сокращая дистанцию, и с размаху локтем ударил Апраксина в нос.
От боли тот выронил винтовку, но я успел её перехватить, сделал кувырок через голову и, развернувшись, направил оружие на подозреваемого в предательстве чекиста, который в это время уже вскочил на ноги, сказал:
– Не двигаться!
– Забабашкин, ты что?! Тоже с ума сошёл? Это ж я! – немедленно заговорил псевдо-Воронцов.
– Разберёмся! А пока сядь на место, – казённым тоном приказал я, перевёл ствол «мосинки» на Апраксина и сказал: – И ты тоже, Роман Петрович, присаживайся, на чём стоишь.
Боец, зажимая нос, из которого шла кровь, исподлобья набыченным взглядом посмотрел на меня, сплюнул на траву и сел на поваленный ствол дерева. Метрах в трёх от него на том же дереве расположился наш бывший командир.
– А теперь, граждане, давайте спокойно поговорим и наконец выясним, кто из вас двоих шпион и кто сумасшедший, – стараясь говорить как можно жёстче, произнёс я, при этом на всякий случай отойдя на пару шагов назад.
– А тут и говорить нечего – Апраксин враг! – моментально сказал псевдочекист.
– Я?! – возмутился боец. – Да ты совсем, что ль, умом тронулся?! Я раненый в бою!
– Я тоже! – Тот, кто был чекистом, показал на своё плечо.
Апраксин натужно засмеялся.
– Это разве ранение? Тебя Якименко при переправе через реку специально так аккуратно ранил, чтобы ни один важный орган не был задет.
– Специально?! А у тебя что, задеты органы? Ты тоже ранение в грудь получил.
– Не