брату Иову, поверх очков. – Это где вас так огнём-то поджарили?
– Да вот… Огнемёт я на фронте таскал – мы им немцев и поляков, ну из тех, что на стороне немцев воевали, из одного ДОТа выкуривали, аж посреди болота топкого – тут мне шальной пулей и прилетело. Повезло что меня пинком под зад, в трясину скинули – тама у меня этот огонёк, значит, и потух. Но меня эвон как опалило… – Брат Иов снова улыбнулся.
Улыбка у него была странная – рот распахивался, чуть ли не до ушей – видимо в какой-то год его непростой жизни ему разорвало щёки, а зашить их никто не удосужился – в итоге всё зажило сикось-накось, превратив его лицо в какую-то жуткую маску.
Кисти рук у него тоже были похожи на лапы инопланетянина – такие-же длинные пальцы, без ногтей, с раздутыми кончиками пальцев – повреждение ногтевых пластин.
– Так что вот… Я тут здешний звонарь был. А счас по всяким там нуждам монастыря служу…
– Брат Иов – мой помощник и завхоз, – прервал странного человека настоятель. – Если вам что-то понадобится, то смело обращайтесь к нему. Все тут знают, что он действует от моего имени. Я то сейчас слабоват на ноги, редко хожу… уж сами должны иметь понимание… Заходите. Можете не креститься, поди уж и не знаете, как это делать…
– Да разве-ж можно в наш дом и, не окрестившись? – испугался Иов.
– Бог в своем милосердии велел снисходительно относиться к тем, кто не принял его веры и Любви… – отрезал настоятель.
Аввакум провёл рукой по волосам и перекрестился. Три раза.
Настоятель побагровел так, что Елена и Семён, синхронно, полезли за своими аптечками, в которых хранили какие-то необычные лекарства, из арсенала Биоинститута.
– Это ещё что такое?! Ты что тут делаешь, в обители Бога Истинного, ты, поганый раскольник?!
– Но-но, батюшка, сильно зубом не стучи – чай не пальцы, – отрезал Аввакум.
Елена отвесила Аввакуму затрещину.
– Попрошу сей же миг извиниться, – ледяным тоном проговорила она. – Думай, что говоришь… и с кем.
Настоятель, гневно, треснул посохом Аввакума – по голове.
Посох с глухим стуком приложился ко лбу Аввакума – от столкновения с более прочной поверхностью, деревянная палка выворотилась из рук и отлетела в сторону. Настоятель ухватился за запястье, и чуть не упал, но громадный монах, что сопровождал его сзади, тут же схватил его и бережно, очень осторожно, придержал за плечи, не дав упасть, а затем, вместе с Иовом, спешно отвели настоятеля к большой скамье и усадили на неё. Елена, молнией, метнулась к ним, выдирая из кармана куртки пенал с лекарствами. Люткявинче, потрясённый увиденным до самых печёнок, замер на месте, не решаясь встревать в религиозный диспут.
– Ты кого сюда привёл, чудь чухонская? – прохрипел настоятель, тяжело отдуваясь и вытирая лоб. – Это-ж чёртов «двуперстник», раскольник…
Аввакум почесал голову и посмотрел на руку – крови не было, да и вообще – у настоятеля явно не хватило сил, чтобы раскроить череп «Меченосца».
– Вот не будь я в монастыре,