понимать, что человек, который с тобой живет рядом, оказался совершенно случайно в твоей жизни. С ним прекрасно можно жить пока ты молод, здоров, занят, успешен и материально независим. Но если что-то с тобой происходит, например, как в настоящий момент тяжелое заболевание, то возникает вопрос: на что способен этот близкий тебе человек? Есть ли у него чувство искренней любви, жалости, сострадания, верности самым близким людям? Каким примером он будет для твоего ребенка? Я вот думаю, способен ли мой муж преподнести мне какой-либо сюрприз, вроде новой пламенной любви на стороне? Возможно, его интеллигентность не позволила сообщить мне об этом накануне операции? Какое счастье, что у меня обнаружили опухоль на самой ранней стадии. Он не видел и не увидит меня беспомощной и больной! Любовь, держащаяся на унизительной жалости, – это не любовь… Я, к сожалению, совсем не уверена в нем, в его верности. Возможно, я кардинально ошибаюсь и его не понимаю. Вполне возможно, ему иногда хочется побыть в кругу своих друзей. Я тоже сочла возможным с вами поделиться своими опасениями и переживаниями. Все это безусловно очень интимное. Не хочется никому о подобных подозрениях рассказывать, даже друзьям и родным. Вы это тоже прекрасно понимаете.
– Милая Надя! Вы еще просто очень молоды, это во-первых. А во-вторых, в вас говорит, скорее всего, ревность и нежелание смириться с тем, что у взрослого мужчины может быть иногда желание побыть вне семьи, вне женского коллектива. Не надо раздражаться по такому поводу, надо научиться прощать мужу желание иногда побыть в кругу своих коллег или друзей. Обычный кризис среднего возраста. Его надо пережить. Я уверена, что все у вас будет хорошо, и никто вас не предаст. Вы – симпатичная и умная женщина… А сейчас извините меня… Пойду полежу, устала стоять, все болит… Сейчас завтрак привезут. Есть хочу. Катя легла и сразу же задремала.
А в палату на место Галины Васильевны привели уже знакомую Наде по коридору афрорусскую женщину из другой палаты, которая представилась:
– Меня зовут Розой Абрамовной, фамилия Фурлендер. Я из двенадцатой палаты. Я не могу там находиться, упросила врача перевести меня к вам в палату, мне еще здесь надо один день продержаться. И видите, мои дорогие, какая же хрупкая наша жизнь! Еще недавно, гуляя по коридору до и после операции, я с некоторой доброй завистью смотрела, как оживленно и с большим интересом беседуют две дамы из вашей палаты и просилась включить меня в их чат, а сегодня я согласилась занять койку одной из них. Я не верю ни в какие приметы, все это ерунда. Сколько смертельно больных женщин лежало ранее на ваших койках… кто знает. Но я все равно решила побыть эти сутки с вами. Как говорится, «прошу любить и жаловать»…
Надя с удивлением у нее спросила:
– В чем же причина вашей передислокации? Роза Абрамовна села на кровать и ответила: – Вы будете смеяться, дорогие дамы, но там, в двенадцатой палате,