Тут самое интересное начинается. В инструкции менеджера по контенту далеко не все функции «Правдоруба» описаны. Он не просто понимает, что текст сгенерирован, но еще и определяет, какие конкретно произведения каких авторов использовала нейросеть, чтобы создать эту свою писанину. Нейросети же ничего сами не придумывают, а просто работают с миллионами… – Клим запнулся. – Или даже миллиардами загруженных в них источников, тут я не уверен. В общем, «Прадоруб» эти источники раскапывает и составляет опись. Типа вот тут было сорок процентов от Льва Толстого, двадцать от Хемингуэя и остальное от анонимных авторов из комментов в интернете. И уже с этой информацией правообладатели бегут в суд и требуют свои роялти. Когда это все началось, пара крупных издательств моментально обанкротились. У других сильно пострадала репутация. Поэтому-то теперь все и боятся генеративного контента как огня, а вовсе не потому, что «люди пишут лучше», как тебе на лекции Богуслав вещал.
– Поэтому и досмотр на входе, чтобы личную электронику не пронесли?
– Именно. Не дай бог кто-то на флешке из дома нейросетевой контент принесет и попытается выдать за свой. Тут даже более серьезные штуки есть. Слышал про писательские контракты и Кампус?
Агент неуверенно кивнул.
– Они живут там безвылазно, пока пишут, – продолжил Клим. – Им дают все, что нужно: каждому выделяют личный коттедж, есть рестораны с любой едой, больница, развлечения всякие – целый город фактически. Только без связи с внешним миром. Руководство заявляет, что это помогает войти в состояние потока, когда ничто не отвлекает писателя. А на самом деле – все для того, чтобы не было ни соблазна, ни возможности к нейросетям обратиться.
Агент вспомнил про Юджина Терпа, сидящего сейчас в квартире Бюро в качестве агента под принуждением. Любят же люди запирать себе подобных.
Клим выговорился и явно повеселел. Теперь они формально закончили спор, начатый два дня назад Терпом, и Агент мог перейти к своему заданию.
– Я слышал, что ты на проекте со Стивеном Хардом? – спросил он.
– Да, так и есть, – заулыбался Клим.
– И как он?
– Стив крутой. Очень умный дядька.
Клим замолчал, видимо, не зная, что еще добавить к этой краткой характеристике.
– Обожаю его романы! Читал последний? – спросил Агент.
– «Жару»? Конечно. У Харда я все читаю. Прямо в день выхода покупаю. По мне, так он гораздо лучше, чем Богуслав Джанковски, пишет.
– Соглашусь, – подтвердил Агент. – Джанковски умничает. У Харда язык проще, но при этом сразу перед глазами представляешь все, как будто фильм посмотрел. Очень мощно.
– Ты же говорил, что тебе нравится Джанковски, – удивился Клим. – Что «Эстафету» пять раз читал.
Агент глубоко вдохнул. А Юджин-то, оказывается, то еще трепло. Не только спор затеял, но еще и своими предпочтениями успел поделиться. Натянув с помощью наноботов беспечную улыбку на лицо, он рассмеялся и произнес:
– О! Пять раз – это мелочь! Есть у Харда пара вещей, которые я могу несколько раз в год