озабоченно спросила:
– Как ты?
– Хреново, – мрачно ответил Дан.
– Ясно… – Настя вскочила с кровати. – Сейчас Генричку выведу.
Она скинула рубаху, дав полюбоваться белоснежным телом с пышными бедрами и высокой большой грудью. Повозилась с корсетом, недовольно бормоча:
– Господи, как же неудобно, столько сбруи. Зачем она только нужна? – И, ухватив собаку за ошейник, вышла из спальни.
Дан потянулся, пытаясь прийти в себя, погрузился в грустные размышления. Похоже, ему предстояла долгая борьба с наркозависимостью. Но как ловить Потрошителя, если сыщик ходит-то с трудом? Да еще и память Холмса опять отказала. Например, он совершенно не помнил, зачем поселил на Бейкер-стрит монструозную собаку и что случилось в Баскервиль-холле. Ладно это – оказалось, Холмс и сам страдает от амнезии. Но и его способностей у Дана тоже не было. Получалось, сыщик просыпался только под воздействием наркотика. Приходилось выбирать: или Шерлок Холмс и морфин – или трезвость и ломка. Для Дана выбор был очевиден: он не собирался поощрять порочные наклонности своего альтер-эго.
– Придется так обойтись, – вздохнул он, и принялся раздумывать, как поймать Потрошителя.
Скотленд-Ярд с него не слезет, это ясно. А учитывая привычки милейшего доктора Уотсона, который, кажется, любит поразвлечься с проститутками, Сенкевича вполне могут снова обвинить. Недаром он вечером пропал и, по словам Насти, явился домой только в середине ночи. Надо будет с ним разобраться, сердито подумал Дан. Пусть на время умерит пыл, мачо недоделанный.
План поимки Потрошителя был бы прост, помни он чуть лучше историю криминалистики, которую изучал в академии ФСБ. Например, место и дату следующего нападения. Тогда оставалось бы лишь устроить засаду и взять маньяка тепленьким. Но таких подробностей Дан, конечно, из себя не выудил. Все, что удалось выжать, – второе убийство было совершено примерно через неделю и тоже в Ист-Энд. А вот где…
Тот же вопрос он задал Насте за завтраком, который состоял из пригорелой овсянки и резиново крутых яиц, которые девушка упорно именовала яйцами всмятку.
– Не знаю, Данилка, – покачала головой Настя, скармливая сэру Генри свою кашу. – Я только помню из лекций, что женщину звали Энни и что Потрошитель на этот раз особенно постарался. Кажется, почку у нее вырезал, что ли.
– Доброе утро, леди и джентльмены, – доброжелательно поприветствовал присутствующих Сенкевич, входя в столовую.
На нем была бордовая шелковая куртка и домашние брюки. Румяная физиономия лоснилась довольством.
– Кого звали Энни? – жизнерадостно спросил он, придвигая овсянку.
– Следующую жертву, – пояснила Настя.
Сенкевич поперхнулся:
– Пригорело…
– Что, знаком? – нахмурился Дан. – Ты бы придержал коня в узде, пока следствие идет. В следующий раз вытаскивать не буду.
– Кто знает, может, он и есть Потрошитель… – поддержала Настя.
На лице Сенкевича отразилось отчаяние:
– Я