Стейки средней прожарки. Книга о предпринимателях, которые выгорели не до конца
себя. Ведь приличные люди никакой злости не испытывают и как-то справляются с трудностями жизни, управляя эмоциональными всплесками. Но психолог была другого мнения на этот счет. Она сказала, что злость у Глеба однозначно есть, как есть адреналин, норадреналин и прочие какие-то штуки, и если Глеб злость свою не выражает, значит, ему приходится ее внутри себя как-то удерживать. И психолог хотела узнать, как он это делает. В общем, в жизни Глеба появился психолог, о котором он, конечно, никому не рассказывал, и чувства.
И потихоньку Глеб стал лучше переносить свою спокойную жизнь. Напряжения стало гораздо меньше, приятной жизни стало побольше. Периодами напряжение на Глеба накатывало, он начинал сильно тревожиться за здоровье родителей, за неудавшуюся жизнь сестры, которая никак не могла наладиться, за возможный провал на работе. Но иногда, особенно в поездках и особенно в одиноких поездках в отпуск, где от него никому ничего не было нужно, он мог настолько расслабиться, что один раз даже почувствовал себя счастливым.
Близился Новый год, в выходные Глеб заглянул к родителям. Мама устроила генеральную уборку перед тем, как установить елку. Это была многолетняя традиция. После католического рождества, когда елочный базар был в самом разгаре, отец шел «выбирать новогоднее дерево» – так он это называл. Мама за день до этого устраивала генеральную уборку, как будто хотела вымести из дома все неприятности, которые накопились за год. В детстве к этой уборке активно привлекались Глеб с сестрой, и на следующий вечер, когда отец приносил и устанавливал елку, они вместе с мамой ее наряжали. Теперь и он, и сестра давно уже жили отдельно от родителей и сами решали елочные вопросы. Но, как и раньше, Глеб старался попасть домой в дни, когда отец принесет и установит елку, а мама будет ее наряжать. В этот раз в день Х Глеб был занят и поэтому решил забежать накануне, когда мама активно драит квартиру. Это была та самая квартира, где они с бабушкой когда-то готовили обеды и ужины, а Глеб строил из лего, и где прошло его теплое, уютное детство.
Глеб включился в процесс уборки, как включался в детстве. Правда, пришлось поменять регламент: ту часть квартиры, которая в детстве отводились для уборки Глебу – а это была, на минуточку, ванная, – мама уже привела в порядок. Поэтому для Глеба вдруг неожиданно открылись новые горизонты. Первый раз в жизни мама доверила ему помывку старого фарфорового сервиза, который жил, казалось, всегда в их доме. Его никогда не использовали по назначению, потому что в нем не хватало многих предметов. Это был чайный сервиз времен прабабушки по маминой линии, от которого остались три фантастические фарфоровые чашки, молочник с крышечкой и четыре блюдца. В детстве Глеб интересовался этими чашками и часто спрашивал, когда они, наконец, будут пить из них чай или что-то еще. Мама отвечала, что это очень дорогая вещь и, чтобы не разбить, они будут пить из других чашек, а на эти будут просто смотреть. Глебу это казалось странным, но чашек он на глазах у мамы не трогал. И вот, когда